ДМИТРИЙ КРЮКОВ
-ХРОНИКА ВЕЛИКОЙ ВОЙНЫ-



    Часть 5
КОНА. ПАРЗИ.

   
   Глава первая.
   
   Склоны гор, ощерившись островерхими пиками, неохотно отступали перед простором степи. Она тянулась от Жоговенского мыса до княжества Парзи. Вольный ветер, рождавшийся над водами Внутреннего и Внешнего морей, носился над ней, грубо расчесывая поросль травы, взбивая кроны редких деревьев. Стоял май, и было жарко. Мелкие озера, оживавшие зимой, обмелели, и умоляюще глядели мутноватой водой своих глаз в теплое голубое небо. Властное солнце самодовольно усмехалось, и озера умирали. Русла мелких ручейков высохшей змеиной кожей лежали в жесткой траве.
   Однако залив-нож по-прежнему хранил силу и, сверкая холодной сталью вод, глубоко врезался в податливое тело Северного континента. Питаясь его щедрой влагой, вокруг клубились ярко-зеленые облака кустарников. К северу они постепенно перерастали в лес, а залив, выдыхаясь и теряя морскую свежесть, превращался в вязкие болота.
   В глуши тех топей затерялись сотни крохотных деревенек, похожих на Курлап. Там было не столь жарко и можно было рассчитывать на радушие нейтральных варваров, но болота были непроходимы для крупного войска, и в них роились тучи насекомых, вызывающих страшные болезни. Кроме того для поддержания связи с Южным континентом Хамрак предпочитал не удаляться в глубь материка, но держаться ближе к берегу. Поэтому в том месте, где гхалхалтарская армия подошла к заливу, он был еще достаточно широк, и перед королем встала проблема переправы.
   
   Отряд Гамара подошел к заливу первым и встал, ожидая, пока подтянется остальное войско. Гхалхалтары приблизились к воде и стали пить, так как залив в этом месте уже потерял морскую соленость. Твари наоборот старались держаться подальше от воды и сбивались в огромные скопления на расстоянии от берега.
   Месячный переход не сказался на Гамаре: он даже посвежел с того момента, как армия покинула Грохбундерское ущелье. Расправив плечи и привстав в стременах, Гамар подставлял широкую грудь порывам лихого ветра, сурово, по-отечески улыбался, глядя на умывавшихся гхалхалтаров. С ними он покорит весь мир, и тогда настанут светлые времена. Не будет больше войн, ибо люди и все остальные поймут, что лучше жить вместе под властью высшей добродетельной нации. Все будут спокойно работать: низшие и гномы в рудниках, люди в полях, скелеты в академиях, - а гхалхалтары будут управлять и следить, чтобы не возникло несправедливости - главного корня зла. Гамар готов был положить свою жизнь и тысячи других, чтобы когда-нибудь в далеком будущем жилось счастливо. Однако он понимал - это будет нескоро, а теперь надо было захватить княжество Парзи. И Гамар пристально всматривался в противоположный берег, за которым шли такие же путынные земли, но уже принадлежавшие княжеству. Скорее туда! Чем быстрее они захватят Парзи, тем ближе светозарное будущее.
   Гамар чуть свесился с седла, подозвал к себе одного из сотников. Тот подошел, спешно отирая рукавом мокрое лицо. Он виновато улыбнулся, стыдясь своего вида.
   -Что угодно вашей милости?
   -Вели нескольким солдатам разведать глубину. Может, удастся перейти залив вброд.
    Сотник кивнул.
    -Возьми с десяток троллей, пусть посмотрят с высоты.
    Сотник повернулся, замахал руками, созывая солдат. Часть из них двинулась вдоль берега. Несколько гхалхалтаров взгромоздились на троллей и поднялись в воздух.
   Земля, искривившись, подалась на них, развернулась огромным холстом, по которому чьей-то твердой рукой была выведена широкая полоса залива. С высоты были заметны глубокие места, отливавшие синью, и белесое мелководье, словно у художника не хватило на него краски. У берега черными ворсинками кисти копошились солдаты, проводя тонкие белые мазки брызг. Сквозь звенящий свист ветра доносился смутный звук их голосов.
   Гхалхалтары на троллях сделали несколько кругов над заливом и стали возвращаться к своим. Ветер, игриво морщивший драпировку воды, стих.
   Гамар смотрел на приближавшихся разведчиков из-под руки, щурясь против солнца, и на лице его застыло ожидание.
   Тролли приземлились, а их наездники, спрыгнув на землю, указали на залив:
   -Есть несколько неглубоких мест, но пройти в брод - вряд ли!
   
   Армия подступила к заливу. Прибывшие воины в нерешительности остановились, с завистью взирая на купание гамаровских гхалхалтаров. Гамар, большой начальник, - он мог, не спросясь, отпустить своих солдат, а остальные зависели от Хамрака. Угадывая желание подданных, бессмертный махнул рукой, объявляя привал. Корпуса радостно дрогнули и, ломая строй, рассыпались по берегу.
   Хамрак остался в седле. Для воинов вода казалась благом, но через несколько часов, когда начнется переправа, она превратится в опасную преграду. Эта мысль убила в бессмертном радость, и он видел в заливе лишь смерть, а в синеве его глубин - холодную сталь ножа.
   Хамрак перевел взгляд на приближавшегося к нему всадника. Гамар подскакал к королю, осадил единорога. Зверь осел на задние ноги, а военачальник, привстав в стременах, прокричал:
   -Брода нет!
   Бессмертный, ничуть не удивившись, покачал головой:
   -Правильно. И не сердись, Гамар, ибо тем самым ты гневаешься на саму природу, а она нисколько не виновата в том, что нам понадобилось начинать войну и переходить залив именно в этом месте.
   -Но нам надо преодолеть это препятствие!
   Хамрак кивнул, обернулся назад, к гхалхалтарам, распрягавшим коней, которые через все горы от самого Фортейдена тащили на себе катапульты. Животные сильно измотались, бока запали, туго очертив круги ребер. Многие не выдержали дороги, надорвались. Однако их усилия были не напрасны: гхалхалтары сохранили целую батарею отличнейших катапульт. Взгляд бессмертного задержался на их массивных, хорошо слаженных корпусах из крепкого дерева. Хамрак помедлил и решительно произнес:
   -Вели разобрать катапульты. Будем делать плоты.
   Брови Гамара дернулись вверх. Он с сожалением посмотрел в сторону орудий.
   -Жалко. Хороши больно. А если осада? Пригодятся.
   -Может быть, но зачем ждать, если они могут пригодиться нам уже сейчас?
   Военачальник странно посмотрел на некроманта, усмехнулся:
   -Вы не испытываете жалости к вещам?
   -Нет, испытываю. Однако еще большую жалость во мне вызывают живые существа. Разбирай.
   Гамар взглянул на залив, на непреклонное лицо короля, на молчаливые катапульты, на солдат и, смирившись, поехал отдавать приказ.
   
   Халхидорог вместе со всеми принялся за работу. Он рубил точно, стараясь чтобы в щепках не пропадала драгоценная древесина. Топор врезался как раз рядом с железными зажимами, слегка под углом. Скобы с глухим звоном отскакивали от остова машины, падали в траву. Бережливые солдаты, работавшие рядом, ходили и собирали металлические детали: потом понадобятся для наконечников стрел.
   Халхидорог не переживал за катапульты, так как не понимал, зачем они вообще нужны. Если бы даже началась осада, то в первую очередь использовалась бы магия, а не неповоротливые махины. А сколько пало коней, когда орудия тащили через горы! Халхидорог привык к потерям, но ему было жалко Осерту, когда она видела умирающих животных, и становилось стыдно за то, что он не смог увезти ее "далеко-далеко" от страданий и войны. Халхидорог оторвался от работы, огляделся вокруг и заметил Осерту. Девушка стояла, прищурившись, чуть склонив голову, и внимательно смотрела на него. Он улыбнулся, и с новой силой обрушился на катапульту. Стальной жабой прыгнул в траву сбитый зажим. Пусть она видит, как он уничтожает орудия убийства. Ей станет легче.
   
   Резиденция правителя Парзи размещалась на севере богатого города Кона на берегу Внутреннего моря. Горожане не мешали князю, ибо дворец стоял на густо зазелененной возвышенности далеко от суеты и смрада столицы с ее кабаками, рыбными рынками и шумными пристанями. С горы городские постройки казались далекими, а люди, снующие внизу, насекомыми. Князь не задумывался об их жизни, которая текла в стороне от него. Он редко спускался из своей резиденции, ибо очень любил раскинувшиеся на возвышенности сады, нежное щебетание птиц и сам дворец, длинный, не имеющий четких линий, со множеством изогнутых террас и кривых карнизов, которые придавали ему вид слоеного облака.
   Армии в Парзи не было. Единственной силой, на которую полагался князь и благодаря которой в княжестве поддерживался порядок, были герои. Их было мало, всего около четырех десятков, но каждый из них мог похвастаться каким-нибудь выдающимся подвигом: кто победил пещерного тролля, а кто разбил отряд в десять кочевников, нагрянувших с севера. Обычно герои только тем и занимались, что хвастались и усмиряли разошедшихся хмельных матросов. В мирное время работы у них больше не было.
   Однако в середине мая в Кону прилетела весть о том, что армия, возглавляемая Хамраком, перешла залив, и стало ясно, что скоро дел у героев станет невпроворот. Измаявшись от скуки, они даже обрадовались, принялись начищать боевое снаряжение и оспаривать, кто привезет князю голову гхалхалтарского короля.
   -Ему же дарована жизнь без смерти, - урезонивали их расчетливые купцы.
   -Вседержитель еще не свел его с нами. Мы одолеем любого, кто ходит под небом, а будет нужда и смертного так защитим, что бессмертным станет, - гоготали в ответ герои.
   -Время рассудит, - не сдавались купцы.
   
   Герой Байдан отправился на битву с "воинством Тьмы" не один. За ним последовали трое: колдун Тулб, лучник Рупин и воительница Китара. Байдан, как самый опытный и сильный, считался за главного и гордо шел впереди.
   День клонился к концу, и золотистое сияние потонувшего за горизонтом солнца мягко отсвечивало в сумерках. Переход измотал хилого и тщедушного колдуна Тулба, и он еле-еле переставлял ноги. Видя это, идущий рядом с ним лучник Рупин тихонько, чтобы не услышал Байдан, подшучивал:
   -Какой из тебя боец, если ноги твои еле ступают. Плетешься - противно глазу. Отвык от походов. Во дворце у князя предавался невоздержанности вот и распустил брюхо.
   Рупин беззвучно смеялся, толкая колдуна в сгорбленную спину. Тулб отмахивался, что-то недовольно бормотал и брел дальше.
   Наблюдавшая за ними Китара наконец не выдержала:
   -Рупин, тебе даровано святое звание героя. Твой удел помогать, а не оскорблять.
   Лучник фыркнул, показал воительнице язык. Байдан резко обернулся и, заметив гримасу, грозно прикрикнул:
   -Смотри у меня! Ты, право, Рупин, как на праздник идешь.
   -Для героя война - праздник.
   -Небо наградило тебя острым языком, - не сдержалась Китара.
   Байдан раздосадовано отвернулся.
   Впрочем, Рупин до самого привала больше не подначивал колдуна, и они двигались молча. Постанывала под ногами иссушенная дорожная земля.
   
   Крича и путаясь друг у друга под ногами, жители деревни выбежали на бамбуковые настилы. Оттуда была хорошо видна белесая, песчаная полоса берега, уходящая в скрытую знойной пеленой даль. В дрожащем мареве различалась еще одна полоса - темная, идущая вдоль линии берега. Люди галдели, указывали на нее. Она медленно приближалась, рассыпаясь на большие отрезки - корпуса и на маленькие точки - воинов.
   Опомнившись, загорелый старик с ожерельем из акульих клыков закричал:
   -К оружию!
   Несколько жителей кинулись от настилов к хижинам. Большинство осталось стоять, понимая, что сопротивление бесполезно.
   Заполонив собой все пространство горизонта, отступая лишь перед морем, армия грозным валом катилась на деревню.
   
   Хамрак, прищурив глаза, смотрел на очертания бамбуковых построек и фигуры людей на выступающих в море настилах. Они, должно быть, были страшно напуганы. Немудрено. Однако, пока он у власти, он не допустит бессмысленных убийств. Некромант подозвал адъютанта, приказывая остановить армию.
   Растянувшаяся во весь фронт громада отреагировала не сразу, и несколько корпусов еще прокатились вперед, но, заметив поведение остальных, замерли. Сотня отбившихся тварей нарушила ровное гхалхалтарское построение, беспомощно заметалась перед войском. Улыбка бессмертного поблекла. Он никак не мог научить низших боевому порядку.
   Хамрак повернулся к адъютанту:
   -Позови Халхидорога.
   - Слушаюсь, - гхалхалтар подстегнул коня, спеша выполнить поручение.
   Некромант проследил за его удаляющейся фигурой.
   Армия стояла. В общей тишине отчетливо слышалось фырканье лошадей, отдельные разговоры и смех. Воины указывали на сгрудившихся на настилах людей. Хамрак сочувственно улыбнулся: гхалхалтары еще не научились не радоваться при виде страха и горя других. А ведь каждый из зубоскалов мог оказаться в положении тех, над кем они сейчас смеялись. Только неизвестно, пощадят ли их тогда люди. Бессмертный перевел взгляд на двух всадников, приближавшихся к нему. Адъютант ехал, припадая к шее скакуна, торопясь. Халхидорог, как командир корпуса, не спешил, гарцевал. Он ловил на себе тысячи взоров, но старался делать вид, что не замечает этого, а потому показательно отворачивал голову от глядящих на него солдат. Подъехав к королю, Халхидорог натянул поводья, и конь послушно остановился.
   -Что угодно вашему величеству?
   -Возьми свой отряд и ступай в деревню. Собери побольше продовольствия. Оно нам очень нужно. А мы двинемся далее - к Коне. После нагонишь.
   Халхидорог кивнул, немного подождал на случай, если возникнут еще какие-нибудь указания, но король больше не сказал ни слова, и военачальник натянул поводья, готовясь вернуться к своему отряду. Хамрак вдруг потянулся вперед, словно хотел окликнуть ученика, но передумал: "Пусть сам решает с деревней, как хочет. Это будет ему проверкой. Судьба деревни будет лежать на его совести".
   
   Осерта напряженно всматривалась в изогнувшийся и сломавшийся строй. Озлобленно шурша, он подался от берега. В общем движении войска резко обозначилась небольшая часть солдат, оставшихся стоять на месте - сотня гхалхалтаров и двести тварей. И в их числе был Халхидорог. Он вертел головой, соотнося свои скромные силы с удаляющейся армией. Постепенно она погружалась в желтоватую дымку и таяла в ней, сливаясь в одну черную полосу.
   Видя, что их покинули, Осерта в тревоге обратилась к Халхидорогу:
   -Что такое?
   Он указал рукой на деревню:
   -Сейчас нам туда. Король полагает, что, разделившись, мы займем княжество быстрее. Трогай!
   Услышав команду, корпус двинулся с места.
   -Но почему он выбрал для этого именно тебя?
   -Не знаю. Впрочем, я не должен задавать вопросов. Мое дело повиноваться. Если, конечно, это не противоречит моим обещаниям, данным тебе, - поспешил добавить Халхидорог. - Задача только занять деревню и взять у жителей немного продовольствия. Это ведь не преступно?
   Осерта кивнула, но не успокоилась:
   -И все-таки, почему именно ты? Это опасно?
   -Отчего же? Или ты думаешь, что горстка перепуганных дикарей сможет противостоять нам?
   -Нет, конечно, нет. Но вдруг за ними кто-то есть...
   Халхидорог поднял глаза, прищурился, словно видел девушку впервые.
   -Ты хочешь сказать, что Хамрак заманил наш корпус в ловушку? Что он предал нас? - наконец спросил он.
   -Я ничего не хочу сказать. Я просто волнуюсь.
   Халхидорог вдруг вспомнил, что, когда покидал от короля, тот как будто хотел о чем-то предупредить, но смолчал. Предательство? Нет, бессмертный был не способен на такое. Халхидорог был почти уверен, что для победы в войне некромант пожертвовал бы и им, и его корпусом, и еще тысячами жизней, но, посылая их на смерть, он обязательно сказал бы им об этом. В том-то и заключался его хваленый гуманизм: он не оберегал смертных от несчастий, но предупреждал об опасности, предоставляя им самим искать выход.
   -Нет, Хамрак не предаст. Он не может. Все будет хорошо, - изрек Халхидорог.
   -Я не сомневаюсь, - поддержала его Осерта, которая была уже не рада, что поделилась своими опасениями.
   
   Люди на настилах заволновались. Кто-то спрыгнул в лодку, колебавшуюся на волнах, попытался отплыть, но его перехватили свои же и с силой выдернули наверх: нехай тоже пропадает.
   Гхалхалтары подошли ближе, и Халхидорог уже собирался начать переговоры, как вдруг с тонким жужжанием из окна крайней хижины вырвалась стрела. Она взрыхлила землю у самых ног коня, и прошедший через многие схватки скакун все же осел от неожиданности, попятился назад. Гнев, вскипевший в груди, уже раскрыл Халхидорогу рот, но гхалхалтар вовремя вспомнил об обещании, данном Осерте, и неожиданно воскликнул:
   -Нет зла! Нет зла!
   В ответ на это несколько человек сорвались с настилов, кинулись в хижину, откуда стреляли. Другие, тыча пальцами, удивленно изучали людскую девушку на белой кобылице рядом с начальником гхалхалтаров.
   С криками жители вывели из хижины старика с ожерельем из акульих клыков на шее. Он упирался и ругался, называя схвативших его предателями. Не обращая внимания, "предатели" подвели его к Халхидорогу и заговорили наперебой. За время похода гхалхалтар успел чуть-чуть обучиться у Осерты людскому языку, но его скудных знаний не хватало: бойкая речь парзийцев слилась в неясный гомон. Потеряв надежду добраться до смысла слов, Халхидорог обратился к девушке:
   -Что они говорят?
   -Что не хотят зла, и что выстрел - не их вина. Старик выжил из ума.
   Неудачливый стрелок бесновался, рвался из облепивших его рук и брыкался. Ожерелье на его груди оборвалось, и акульи клыки рассыпались по песку. Халхидорог ухмыльнулся: "Люди явно желают выгородить свои шкуры жизнью несчастного полоумного деда". Вслух же он сказал:
   - Передай им, что мы не будем никого трогать, если они разместят нас на несколько дней и обеспечат продовольствием на месяц вперед.
   Осерта перевела. Люди смолкли, и даже старик перестал сопротивляться, резко обессилев и обвиснув на руках державших его парзийцев. Очевидно, требования гхалхалтарского начальника показались людям не столь страшными. Вздох облегчения пронесся над настилами.
   -Добродетельнейший, что прикажешь делать с этим? - спросил один из жителей, ткнув в старика.
   Тот вновь оживился, зыркнул по лицам гхалхалтаров, ища в них снисхождения. Халхидорог примирительно махнул рукой:
   -Отпустите.
   Парзийцы стали расходиться по домам. Вслед за ними последовали нежданные гости. Низшие, которым не хватило места в деревне, расположились на настилах и на теплой, пригретой солнцем песчаной полосе.
   
   Небольшой отряд Байдана был в пути уже несколько дней, и плодородные пригороды столицы остались позади. Степь тянулась насколько хватало глаз. Байдан приостановился, щурясь, вгляделся в линию горизонта. Она была размыта в желтоватом мареве, словно краска потекла с вылинявшего в жару неба на разгоряченную землю.
   -Так когда Вседержитель пошлет нам встречу с неприятелем? - ехидно поинтересовался лучник Рупин.
   -Думаю, скоро.
   -Не разминуться бы, - вставила Китара. - Нас ведь могут обойти.
   -В твоих устах сама мудрость, - наигранно восхитился Рупин. - Гхалхалтары боятся наших клинков как огня. Им лучше протащиться лишний день под иссушающим солнцем, чем встретиться с нами!
   -Эх, чтоб Вседержитель выдрал твой скорый на пустые слова язык, - рыкнул Байдан.
   Рупин усмехнулся, но замолчал. Предводитель отряда отер пот со лба и упорно двинулся вперед. Китара, не желая отставать от него, поспешила следом. Выдохнувшийся колдун и лучник потащились сзади. Рупин не мог долго молчать, а потому через минуту, подмигнув, уже обернулся к Тулбу:
   -А Китара хороша.
   Колдун удивленно оторвал глаза от земли, наткнулся взглядом на стройную, подтянутую фигуру воительницы впереди.
   -Стан ее походит на кипарис. Сзади она прекрасна, - полусерьезно продолжал лучник.
   -Потому ты и плетешься со мной в хвосте?
   -Ха, может и потому, - засмеялся Рупин. - А ты поистине умен, Тулб!
   Китара недовольно обернулась:
   -Что изрекают твои пустые уста?
   -Ступай, ступай, - отмахнулся Рупин. - Не твое дело, женщина.
   
   Посреди степи одинокий странник был хорошо заметен. Это был старик в вылинявшей на солнце, расстегнутой рубахе. Через грудь его была перетянута веревка, на которой сзади болтался бурдюк, очевидно, с водой. Старик нисколько не испугался воинственных героев, и, вместо того чтобы свернуть, двинулся прямо навстречу.
   -Как тебе имя? - Выкрикнул Байдан.
   Белая улыбка разрезала черное лицо старика. Герою показалось это странным: "Чего он зубоскалит?"
   -Откуда ты родом? - более воинственно повторил предводитель.
   -Род мой исчез, как увядает трава в засуху. Я остался один.
   -Куда держишь путь, оставшийся единственным в роду?
   -На восток - от хамраковцев.
   -А где привелось тебе жить до того, оставшийся единственным?
   -Э, добрые воины, дома у меня нет. Я собрался и пошел. Вот все мое богатство, - старик потряс забулькавшим бурдюком.
   -Невелико, - подал голос Рупин.
   -Затвори свои уста, - оборвал его Байдан. - Ты, старый человек, скажи, знаешь ли, где гхалхалтары?
   -О, то открыто лишь светлым очам Вседержителя. А что вам до хамраковцев?
   -Бить идем, - погрозился Рупин.
   -Э, мала сила ваша, как прутик против речного потока, - покачал головой старик.
   -Сила не в числе, а в мастерстве.
   -Добрые люди, вам мой совет: поверните, ибо разобьются умелые клинки ваши о воинство Хамрака. Более того, доходили до слуха моего вести, что есть промеж хамраковцев и такие, что каждый сотни стоит.
   -Сотни червяков, - усмехнулся Рупин. - Я слышал, у них все войско из червяков неразумных и надо лишь Хамрака убить, чтоб колдовские чары рассеялись и войско по сторонам света расползлось.
   -Как же вы надеетесь умертвить Хамрака, если он обрел бессмертие?
   -А что, не слышал ли ты, старый человек, слов каких таинственных о зелье колдовском, посохе или мече, которым можно бессмертные чары разрушить? - поинтересовался до того молчавший Тулб.
   -Нет. Пока непобедим Хамрак и несокрушимо его неисчеслимое воинство. Один гоблин в нашем поселении изрекал такие слова: что однажды отсекли Хамраку голову, а она на тоже место возвернулась.
   -Это суждено нам испробовать, - Рупин погладил рукоять кинжала.
   - Испробуйте, и да сопутствует вам удача, - кивнул старик.
   -Пусть она пребудет и с тобой, оставшийся единственным в роду.
   Они разошлись в разные стороны: старик - на восток, к еще находящейся в безопасности столице; герои - на запад, к заливу, где "ожидала их славная победа над несметным воинст- вом Бессмертного Хамрака, Мага Ночи".
   
   Халхидорог сидел на циновке, поджав ноги под себя. Солнечные лучи пробивались сквозь щели хижины, и золотыми полосками рассыпались по полу. На другой половине дома за занавеской гремела котелками хозяйка - немолодая парзийка. Осерта, бывшая кухарка, старалась помогать ей по работе, но Халхидорог был против: негоже невесте начальника корпуса возиться на кухне.
   Он поднял голову и, стряхнув со лба длинную прядь, посмотрел на девушку.
   -Ну вот, а ты боялась, что жители не примут нас.
   -Я не боялась. Люди не злы. Если относиться к ним по- доброму, они станут друзьями. Ты не казнил старика, стрелявшего в тебя, никого не ограбил, а потому они сами согласились стать подданными короля. Сила в доброте.
   -Странно, ты рассуждаешь, как мой учитель Хамрак.
   Осерта села рядом с Халхидорогом.
   -Расскажи мне про Хамрака. Я видела его, но никогда не разговаривала. А ведь ты его хорошо знаешь. Какой он на самом деле?
   Халхидорог задумался и ответил не сразу:
   -Ты задала очень сложный вопрос. Нельзя точно охарактеризовать обычного смертного, а Хамрак - бессмертный, и его натура во много раз сложнее и запутаннее. Многие его любят, боготворят, слушаются и видят в нем спасителя. Другие ненавидят его, считая, что он посланник Зла. Хамрак проповедует торжество жизни над смертью, и, когда я его слушаю, мне кажется, что он чистый, светлый пророк. Однако он вместе с тем король, и не просто король, а тот, кто начал Великую Войну.
   -Но может он невиновен?
   -Ты хочешь сказать, что, возможно, он не хотел войны?
   - Да.
   -Я бы поверил в то, если бы Хамрак был простым смертным, но он - некроман - повелитель душ. Ему подвластно все. И если его воля одолела смерть, то почему она не смогла повергнуть в ничто прихоть Гамара и горстки его сторонников?
   -Горстки? - Осерта пытливо вгляделась в Халхидорога.
   Он встретил ее внимательный взгляд и вдруг смутился.
   -Признайся, когда начиналась война, ты был рад тому. Ты видел в ней возможность проявить себя, применить все, чему обучился за долгие годы в училище воителей?
   Гхалхалтар улыбнулся:
   -А ведь ты права! Так оно и было. Но теперь это позади, и сейчас я мечтаю только об одном: чтобы все кончилось и чтобы мы поселились вдвоем на каком-нибудь зеленом островево Внутреннем море.
   -Или в Виландоре.
   -Нет, в Виландоре холодно.
   - Я согрею тебя, - Осерта прижалась к Халхидорогу.
   Он вдруг вспомнил Лукавого и его рассуждения про девушек и теплые плащи. Это воспоминание перенесло Халхидорога в далекое Грохбундерское ущелье.
   -Отчего ты молчишь, - Осерта взглянула на гхалхалтара.
   -Просто задумался. Помнишь, как мы с тобой гуляли по равнине, а попадавшиеся солдаты смотрели и завидовали нам?
   -Помню. Они, кажется, и сейчас завидуют нам.
   -Пусть, ведь, пока мы вместе, нам ничего нестрашно и все будет хорошо.
   -Я знаю, ибо люди, и гхалхалтары, и даже твари не злы, если относиться к ним с добром.
   
   Герои расположились на ночлег в одной из деревенек, затерянных в степи. Открытая всем ветрам, она казалась одинокой и жалкой. Испуганные жители, узнав в воинах своих защитников, приняли их радушно, отвели одну хижину, хорошо накормили: зачем жалеть еду, если придут хамраковцы и отберут все?
   Повеселевший от хорошей трапезы Рупин бойко разглагольствовал:
   -Я видел - страх просочился в ваши души. Герой не должен бояться.
   Гхалхалтары слабы и ничтожны, и вы убедились в справедливости моих слов сегодня, когда умертвили десяток из них.
   -Уйми свою неразумную радость. Сегодня наши клинки испили кровь тварей, но не гхалхалтаров, - возразил Байдан.
   -Какая разница? Твари, гхалхалтары - все они порождения тьмы.
   -Это так, равно как ты и простой пастух являетесь порождениями света, - согласился Байдан. - Только ответь на такой вопрос: кто лучше владеет оружием ты или человек, который всю свою жизнь пас скот?
   -В бою я стою ровно столько пастухов, сколько есть стрел в моем колчане, - гордо произнес лучник.
   -Да. Равно и гхалхалтар стоит столько тварей, сколько волос у него на голове.
   -А коли гхалхалтар лыс?
   -Я говорю серьезно, - повысил голос Байдан.
   -Вам осталось только скрестить клинки. Ваши языки скоро доведут вас до этого, - вмешалась Китара.
   Байдан, как предводитель отряда, сдержано замолчал, Рупин тоже отступил, посчитав спор выигранным и ища новую тему для разговора.
   -Лучше бы вы направили умы ваши на размышления о дне завтрашнем, - продолжала воительница.
   -День, как день.
   -У тебя, Рупин, все легко, как будто мы идем разнимать матросов, замутивших разум свой вином. Подумай, мы же можем завтра столкнуться с гхалхалтарами. А у тебя "день, как день".
   -Видно, Вседержитель благоволит ко мне.
   Китара ничего не ответила, но метнула на лучника испепеляющий взгляд.
   -Гхалхалтары разбросались отрядами по степи, - заговорил неожиданно Байдан. - Сегодня встретились мы с отбившимися от войска тварями. Основные силы должны быть неподалеку. Ночью нет от них опасности. Не зная окрестностей, они не не станут двигаться по темно- те.
   -Как будто ты хорошо знаешь степь, - фыркнул Рупин.
   -Не перебивай, - назидательно проговорила Китара.
   -Сама правота глаголит твоими устами. Мои уши не приемлют подобных обращений, - лучник поднялся и двинулся к койке.
   Байдан посмотрел на него и резонно сказал:
   -Завтра рано вставать. Надо будет выйти до того, как покажется над степью солнце и Хамрак нагрянет в деревню. Поэтому последуем единственному за сегодняшний день разумному поступку Рупина и ляжем спать.
   -Спать, значит, спать, - молчаливый Тулб безропотно улегся на лав- ке.
   -Пойду затворю дверь, - отозвалась Китара. - Вседержитель всемогущ, но лучше приготовиться к худшему.
   
   Днем молчаливая, степь ожила к ночи. Шелест иссушенной горячим солнцем травы, стрекот насекомых просачивались сквозь тонкие стены хижины. Басовито рокотал храп Байдана.
   Китара лежала, думая о предстоящем дне. Через несколько часов они двинутся в путь и встретятся с воинством Хамрака. Задача их не из легких: убить бессмертного некромана. Воительница была уверена, что, оставшись без предводителя, гхалхалтары разбегутся или, по крайней мере, отступят. Ведь именно в Хамраке, Маге Ночи, заключено главное зло...
   Китара услышала шорох, словно какое-то насекомое вдруг застрекотало не снаружи, а в доме. Звук затих. И повторился снова. Теперь воительница различила в нем осторожные шаги. Рука потянулась к кинжалу, и в это время Китара увидела выросшую над ней фигуру.
   - Рупин?
   В темноте блеснули глаза стоящего.
   -Тише, - лучник сел в ногах воительницы.
   Она поднялась.
   -Что ты здесь делаешь? Почему не спишь?
   -Такой же вопрос могу я задать и тебе.
   -Бессовестный!
   -Тише. Своими криками ты можешь вырвать остальных из сладких объятий целительного сна. А бедному Тулбу так нужен отдых.
   -Хорошо, - Китара смягчила голос. - Что тебе нужно?
   -Я запомнил, как заколола ты сегодня тварь. Твои движения понравились мне. Ты сражалась умело.
   -Благодарю. Этому умению я посвятила всю жизнь. Это все?
   -Нет. Ответь, разве никогда не хотелось тебе оказаться в объятиях мужчины? - Рупин приблизился к воительнице.
   -Осторожнее.
   В темноте мертвенной синевой сверкнуло лезвие кинжала.
   -Придержи свой сквернословный язык, если не хочешь оказаться на месте той твари, - Китара повела клинком у самого горла лучника.
   -Ты идеальная женщина! Ты всегда так горяча ночью?
   -Смотри, не обожгись.
   -Но-но, я ведь герой - меня кинжалом не запугаешь.
   Китара в нерешительности посмотрела на улыбающегося Рупина, который и не думал отстраняться. За стеной шелестела на ветру трава и стрекотали насекомые. Его рука мягко, но властно обхватила ее кисть, и пальцы безвольно разжались. Кинжал упал на пол, и его отзвон еще не успел затихнуть, как раздался кашель. Тулб бесспокойно заворочался во сне, закашлялся.
   -Ступай, завтра предстоит сложное дело. Надо восстановить силы, а не успеет черепаха обползти вокруг этого дома, наступит рассвет.
   Досадуя на некстати напомнившего о себе колдуна, Рупин медленно поднялся:
   -А после "сложного дела"?
   -После поговорим, - Китара подняла и спрятала кинжал. - Ложись, а то расскажу Байдану.
   -Герою не престало жаловаться, - беззвучно засмеялся лучник, удаляясь.
   В хижине вновь стало тихо, только шелестела за стеной трава и стрекотали насекомые.
   
   Было рано, и солнце еще не встало. За ночь земля успела беззаботно растратить накопленное днем тепло, и даже в доме было нежарко. Халхидорог вытянул рубашку из вороха одежды, накинул ее на плечи. Ткань была сыроватой, и по коже пробежал зыбкий холодок. Застегнувшись и заправившись, Халхидорог надел поверх кожаную куртку со стальными пластинами. Ею он заменил золотую кирасу, которая в Парзи была неудобна, так как быстро накалялась.
   Одевшись, Халхидорог взглянул на спящую Осерту, улыбнулся и, стараясь не шуметь, вышел. Покрывало предрассветных сумерек лежало на земле, слабо колыхалось на воде. Ветра не было - день обещал быть жарким. Однако, несмотря на это, надо было выступать. Провизию они собрали, солдаты получили небольшую передышку, а войско Хамрака продолжало вгрызаться в сердцевину парзийского княжества и удаляться все дальше. Уходить было решено до восхода солнца, чтобы к полудню сделать уже большой переход и иметь возможность не идти по самой жа- ре.
   Халхидорог прошел к настилам, где расположились несколько стражников-гхалхалтаров. Они обернулись навстречу предводителю, припод- нялись.
   -Будите своих. Через час чтобы все были в сборе.
   Солдаты кивнули и разошлись по деревне. Халхидорог некоторое время еще постоял перед большим, ласковым морем, бившимся об опоры настилов. Там, далеко-далеко за водной пустыней, лежит Южный континент, где нет войны и все хорошо...
   Гхалхалтар отвернулся, направился назад к хижине, но потом изменил решение и побрел на площадь:"Сначала построю корпус, а уж потом разбужу Осерту. Пусть поспит, все равно ничего интересного она не про- пустит".
   
   Отряд встал рано. Жители еще спали, и герои покинули деревню, не прощаясь. Китара хотела было оставить им в подарок свой кинжал, но потом решила, что, если его найдут гхалхалтары, это принесет только вред, и не стала.
   Байдан как всегда был во главе, но теперь шел медленно, прислушиваясь, словно надеясь услышать в тишине успокоившейся под утро степи и в покое дремавшего неба размеренную поступь хамраковской армии. Не выдержав молчания, Рупин попытался заговорить, но Китара тут же зашипела на него, и он без спора смолк.
   Они прошли несколько ледов, пока не очутились перед большим холмом, одиноко высящимся посреди степи. Герои приостановились: быть может, за ним ждут их полчища гхалхалтаров. Действовать надо было очень осторожно, и Байдан сказал:
   -Я схожу и проверю окрестности.
   - Нет, ты главный меж нами. Тебе нельзя, - вмешалась Китара. - Я сделаю это за тебя.
   -Подожди. Я не пущу тебя одну, - запротестовал Рупин.
   -Пойдем все вместе, - мрачно вздохнул Тулб.
   Он был уверен, что они совершают роковую ошибку, сгрудившись вместе как стадо баранов, но вслух ничего не сказал, ибо боялся заразить остальных своим пессимизмом.
   Отряд двинулся к холму, стараясь как можно быстрее добраться до вершины. Достигнув ее, герои пригнулись и жадно впились взглядами в горизонт, где дрожало нехарактерное для раннего утра рыжеватое марево. Байдан хорошо знал - это войско. Однако оно было далеко, и оставалось еще время собраться с мыслями.
   -Что предлагает разум ваш? - спросил предводитель, как вдруг Китара оборвала его:
   - Тсс.
   Все взглянули туда, куда указывала вытянутая рука воительницы. Недалеко от холма сидел гхалхалтар в белом плаще. Лицо его было старым, изборожденным морщинами, и глубокими провалами зияли под высоким бледно-серым лбом закрытые глаза.
   -Тихо, с этим я разберусь, - уверено кивнул Байдан и, согнувшись, стал спускаться.
   Оставшиеся на холме видели, как он достал меч, но повернул его так, чтобы ударить плашмя и не убить старика сразу. Расстояние между героем и гхалхалтаром сокраща- лось.
   Байдан лег и пополз. Герой напряженно следил за застывшим, словно неживым лицом гхалхалтара в сетке жухлой травы. Она предательски хрустела, но сидящий, казалось, не слышал, ибо не шевелился и даже не раскрывал глаз. Байдан сделал крюк так, что оказался позади противника. Выждав время, он приподнялся, сосредоточившись на худой спине старика.
   На холме заметили, как появился из травы Байдан и метнулся, на мгновение закрыв и героя, и гхалхалтара, белый плащ. Когда же завеса спала, Байдана уже не было, а старик стоял и глядел прямо на Китару, Рупина и Тулба. В руке у него был длинный кривой нож.
   
   В Коне было по-прежнему спокойно, лишь только на холме, где в пышной шевелюре вечнозеленых садов запутался княжеский дворец, царило легкое волнение. Об обороне столицы не могло идти и речи. Князь надеялся на героев, отправленных навстречу неприятелю, но от них не приходило никаких вестей, а гхалхалтары занимали все новые и новые земли. Правитель Парзи Кельзан, ранее поддерживавший Антимагюр, боялся гнева Хамрака и лихорадочно искал удачного объяснения своей неразумной политики.
   Народ ждал завоевателей с тупым равнодушием. Ему было решительно все равно, что будет с правителем и кто возьмет власть. Впрочем, вторжение гхалхалтаров оказалось даже выгодным: ранее лишенные работы герои праздно шатались по улицам и частенько били жителей, попадавших под горячую руку; теперь же все воины были стянуты во дворец и город остался без их назойливой опеки. Народ гулял свободно, без опаски, не обращая внимания на князя, затаившегося на холме, а осмелевшие карманники и сомнительные личности, до того скрывавшиеся в портовых кабаках и глухих бедняцких трущобах, только подливали масла в огонь. Поползли слухи:
   -Не успеет солнце совершить три полных оборота, как гхалхалтары вступят в Кону.
   -Скоро голова князя отделится от плеч.
   -Нет, Кельзан хитер - выкрутится.
   -Как укажет божественный жребий...
   
   Гамар был рад: воитель Дрод, по своему обыкновению часто отделявшийся от войска, натолкнулся на отряд героев и, убив одного, двоих взял в плен. Четвертому, правда, удалось бежать, но это было неважно. По- бродит по степи и устанет от жары.
   Гамар поздравил Дрода. Воитель кивнул и ушел отмаливать грех убийства и благодарить Бога за дарованную победу, оставив начальника с пленными. Тогда Гамар внимательно оглядел приведенных: мужчину и женщину. Он - долговязый, поджарый, с загорелым лицом. Она - смуглая, коротко стриженная, не красивая, но стройная и привлекающая здоровой, живой силой. Губы ее кривились, собирая вокруг тонкие морщинки, и, несмотря на то, что женщина держалась прямее своего спутника, гхалхалтар понял, что ей гораздо труднее. Еще несколько часов назад она чувствовала себя способной поворотить вспять огромное войско, а теперь стояла, связанная магическими клейкими нитями. Как стыдно и досадно! Гамар самодовольно улыбнулся:
   -Ну что, отвойэвальись? А как нехорошо встречать гостьей с оружийем.
   -Вы не гости, вы - посланцы зла! - воскликнула женщина.
   Мужчина осторожно потянул ее за руку, но она не остановилась:
   -Я всегда исправно выполняла свой долг. Мое оружие испило много крови и знало много побед. Но вот я в плену. А коли герой попался, то ему остается лишь достойно умереть. Молю вас, не томите. Моя душа жаждет встречи с Вседержителем.
   -Убийть мы всегда успьейем. Если б хотьели, так вас бы Дорд уже порьешил. Он ведь очень хорошо управляйется с кинжалом, - Гамар явно забавлялся, глядя, какую боль причиняют женщине его слова. - Вы лучше расскажитье, зачем шльи, на что надейялись. Неужели думали армию одолйеть?
   Китара пристыженно опустила глаза. Видя, что пока убивать их не собираются, Рупин осмелел:
   -Мы считали, что Хамрак у вас главный...
   -Правильно считали.
   -Если бы нам посчастливилось убить его удалось, тогда и победили бы войско.
   -Убийть? - Гамар удивился и обернулся к гхалхалтарам, стоявшим у него за спиной. - Вы слышали? Убить Хамрака! Хороша шутка!
   Гхалхалтары засмеялись.
   Рупин смутился и, не в силах что-нибудь сказать, отступил.
   Гамар смягчился. В каменных складках его серых губ задрожала усмешка. Ему вдруг захотелось показать этим людишкам насколько сильно они заблуждаются, вывести их на истинный путь, чтобы увидели, как высоки гхалхалтары, насколько они разумнее всех остальных, на- сколько велик их предводитель.
   -А знайетье, вам надо пообщаться с самим королем. Интерйесно, что он скажет о вашей идее. Да, очьень занятно. Я велю перйедать ему о вас.
   
   Рупин и Китара были оставлены под надзором шести гхалхалтаров. Памятуя о том, что они все-таки герои, освободить их от магических пут Гамар не решился. Заметив, что охранники не понимают их языка, лучник устало произнес:
   -Как он сказал? Отвоевались?
   -Да, - вздохнула Китара. - И надо же, - она бессильно собрала руку в кулак. - Так глупо. Наткнулись на того, с кем, быть может, одним нам не стоило встречаться. Слабенький, хиленький, старичок - подлец, обманщик!
   Рупин заметил, как задрожал у воительницы подбородок.
   -Не надо. Не дай рассудку своему помутиться. Лучше возблагодари
   Вседержителя за то, что нас не убили сразу. Может выживем.
   -Лучше б убили. О Владыка! Ты ничего не понимаешь. Ты безответственный, тебе все равно, а я старалась всегда быть впереди. Я разбила четыре отряда свирепых кочевников, победила двух великанов, тролля и вот... от какого-то старикашки. Я понимаю, если бы то был дракон, а то... - она склонилась, пряча лицо. - И Байдан. Я ведь знала его с того дня, как появилась на свет. Мы вместе исходили все княжество. Он всегда был для меня образцом. Я преклонялась перед ним... А старик!
   Плечи Китары затряслись. Рупин вздохнул: теперь ему, которому "все равно" и который всегда считался "безответственным", придется успокаивать ее.
   -Подумай о том, что говорить перед Хамраком. Если мы будем разумны, он может даровать нам жизнь.
   -Зачем она мне! - Китара подняла озлобленное, мокрое от слез лицо, но, заметив снисходительно улыбающихся охранников, сдержалась.
   -Если тебе не нужна жизнь, то подумай хотя бы о моей судьбе. Я еще не хочу отправляться к Вседержителю.
   Воительница задумалась.
   - Да, ты прав... Нельзя сдаваться.
   -Интересно, каков лик Хамрака? - не давая ей опомниться, мечтательно продолжил Рупин.
   -Не знаю. Не все ли равно?
   -Нет. Внешность многое значит. Вдруг он лопоух, мал, с выпученными глазами, мельтешит, бегает и постоянно дергается, как схваченный за хвост варан? Ему больше тысячи лет, а за такой срок всякое случится.
   Китара невольно улыбнулась:
   - Нет, думаю, он сухой, высокий, а глаза у него запавшие. И сам он не ходит, а сидит на месте. Дергаться будем мы.
   
   Хамрак, сухой и высокий, сидел, откинувшись на спинку стула, и смотрел холодно, но беззлобно. Вошедшие пленники потупились: они еще не привыкли к виду гхалхалтаров и им было неприятно глядеть в серое лицо короля и его запавшие, с белыми зрачками глаза.
   Ни слова не говоря, бессмертный подпер рукой подбородок, длинными пальцами стал перебирать тонкие нити серебристой бороды. Прошло некоторое время. Смятение пленников росло, и это не могло укрыться от некроманта. Однако он продолжал молчать. Женщина пошевелилась. Мужчина осторожно кашлянул. Но кашель затих, и гнетущая тишина навалилась с еще большей силой. Проползла минута, затем другая. Хамрак знал, что стоящим перед ним людям эти минуты казались вечностью. Каков будет приговор? Нет, на этот раз Смерть проиграет. Бессмертный улыбнулся. Сейчас он возьмет реванш.
   -Я слышал, вы собирались убить меня?
   -Да, - мрачно, как будто раскаиваясь, кивнул Рупин.
   -Жаль, что нам это не удалось! - пробормотала Китара.
   -Что ты сказала? Я плохо расслышал.
   -Извините, ваше величество, она еще не пришла в себя. Дело в том, что гхалхалтар ненароком убил ее друга, боевого товарища.
   -Жалею. Трудно терять друзей, не правда ли? - Улыбка некромана стала сочувственной. - Но надо радоваться, что вы, а не ваш друг, остались в живых.
   -Сейчас я хочу разделить участь Байдана.
   -Погибнуть? - Хамрак с интересом посмотрел на Китару. - Это, право, неразумно. Смерть и без того сильна. Она всегда возьмет свое, так зачем же торопить ее? Неужели вы настолько слабы, что у вас не хватает сил жить? По-вашему, легче умереть, не так ли? И в этом - ваша основная ошибка. А я, например, не в силах отдать себя в руки смерти, а потому меня невозможно убить, и вы зря пришли сюда. Вы можете заколоть меня, но это ничего не изменит, ибо во мне слишком сильна воля к жизни, и она обратит саму смерть в новую жизнь.
   Пленные молча слушали короля, и он чуть насмешливо продолжал:
   -Мне жаль вас. Вы претерпели столько мучений и лишений. Вы потеряли друзей, и все впустую. А главное, это было ясно с самого начала. Разве может быть что-нибудь печальнее и смешнее? Объясните, зачем вам вообще потребовалось убивать меня?
   Рупин понял, что вопрос относится непосредственно к ним, пожал плечами:
   -Мы полагали, что, отрубив голову, можно уничтожить гидру. Однако, могущественнейший, не суди нас. Мы действовали неразумно...
   -Не надо. Не продолжай. Если бы вам удалось "уничтожить гидру", вы бы считали себя разумнейшими на земле. Эта странная черта считать все свершившееся верным, а все непроизошедшее ложным. Что Бог ни делает, все к лучшему, не правда ли? А не кажется ли вам, что вы слишком надеетесь на Бога. Ведь и Он не всесилен, ибо существуете вы.
   -Вы усомнились в предрешенности всего сущего? - удивилась Китара.
   -Я сам тому пример. По всем законам этого мира я должен был умереть, однако сейчас сижу и говорю с вами. Скажите, считаете ли вы решение о моем умерщвлении божественным откровением?
   -Нет, конечно, нет, - поспешил Рупин.
   -В таком случае, вы признаете, что действовали сами по себе, вне зависимости от Бога.
   -Выходит, да.
   -Еще один пример, что не все предопределено. Мир не обречен.
   -Почему не обречен? - воительница гордо вскинула голову, и по ее глазам Рупин понял, что она несколько забылась: их дело не спорить, а со- глашаться.
   Герой нарочито громко завозился. Однако ни бессмертный, ни Китара не обратили на него внимания. Некоторое время Хамрак сидел, задумавшись, и наконец облегченно улыбнулся:
   -Не беспокойтесь. На ваше время мира хватит.
   -Потому что время наше сочтено?
   Рупин бросил умоляющий взгляд на подругу, но та решила идти до конца:
   -Сколько времени отвели нам: несколько часов, минут?
   -Нет. Ты, я думаю, проживешь долго. Твоему спутнику повезет меньше. Он погибнет через несколько лет... от антимагюрского ору- жия.
   -Антимагюр всегда был добрым сторонником княжества! - изумился Рупин.
   -Антимагюр был сторонником княжества, но это не означает, что он им будет. Никогда ничего не предугадывайте, ибо в этом мире нет предре- шенности.
   -Но как тогда истолковать ваше пророчество?
   -Бессмертные разумнее всех остальных, а быть мудрым, не зная, что может ожидать тебя, скажем, через несколько дней или лет, нельзя. Без этого знания жизнь представляется запутанным лабиринтом. Ваше существование, как холодное, неуютное подземелье, таящее в себе тысячи опасностей. Вы находитесь в вечном страхе, и вы втайне жаждете смерти, как избавления. На самом деле, если б вы только поняли, как ничтожны ваши беды. Потеряв депешу, которую вам доверил князь, вы думаете, что жизнь кончена, а между тем вспомните ли вы об этом несчастии через десять лет? - Некроман улыбнулся. - Сейчас идет война, и она кажется такой важной! Кто кого: гхалхалтары людей или люди гхалхалтаров?
   Однако не все ли равно? Кто вспомнит об этом через сто тысяч лет? Никто. И только Смерть и Жизнь будут по-прежнему главенствовать. Ибо вы не откажетесь от привилегии смерти, но и не сможете отступиться от насильно дарованной вам жизни.
   Хамрак замолчал. Хватит. Люди не поймут его. Он перешел на другую тему:
   -Я могу отпустить вас сейчас, но это не будет означать, что вы живыми выйдите из лагеря. Вокруг полно бешенных, голодных тварей. Они могут убить вас, ибо все возможно. Иначе зачем стоило бы жить?
   Вопрос не получил ответа, и бессмертный договорил:
   -Ступайте. Надеюсь, вы доберетесь до Коны и расскажете о том, какой ужасный злодей король гхалхалтаров, Маг Ночи, Хамрак.
   Рупин не верил своим ушам. Ступайте? Неужели он так просто отпускает их? Не попытался узнать о состоянии дел в Коне, не попросил выку- па.
   -Спасибо, спасибо! - лучник упал на колени. - Мы расскажем всем, насколько милостив лучезарный Хамрак Великий.
   -Не стоит. Вам все равно не поверят.
   
   Глава вторая.
   
   День был безветренный. Солнце стояло высоко и топило маслянистую портовую грязь. Зной жадно облепил землю. Однако, несмотря на жару, на улицах Коны наблюдалось движение. Причиной тому послужило желание князя Кельзана спуститься из дворца, дабы выступить перед своими подданными. Подобное случалось нечасто, ибо Кельзан, как и большинство правителей Парзи, не любил город и сторонился его. Многим горожанам было интересно увидеть своего повелителя, и любопытство гнало их из дома. Других на улицу вытащили герои. К полудню на Центральной площади собралась приличная толпа.
   Князь не торопился, и люди тихо роптали. С несколькими случился солнечный удар. Несчастных с большим трудом извлекали из толпы и тащили под соломенные навесы, где находились самые именитые горожане: купцы, судовладельцы и книжники. Глядя на потерявшего сознание простолюдина, они брезгливо морщились, недовольно ворчали, но отступали, освобождая место.
   По толпе пошел гул - кто-то увидел княжеский обоз, и народ возрадовался. Через несколько минут оказалось, что ошиблись.
   Наконец прибежали быстроногие мальчишки и закричали, что действительно едут. Горожане заметили на позелененной садами горе шествие. Разноцветной улиткой оно ползло вниз по склону. Парзийцы уставились на идущих, словно пытаясь подогнать их взглядами.
   - Эй, стой! Куда! - раздался возглас в толпе. - Покажи карманы, негодный человек! Отдавай деньги! Деньги!
   Вокруг зашевелились, загалдели:
   -Так его!
   - Ногами!
   -Дух выбить, чтобы впредь не злоумышлял.
   Юркий карманник вывернулся из образовавшейся свалки, побежал в узкие переулки, где его было не найти.
   Обоз медленно стек со склона в городские улочки и скрылся из вида. Народ заволновался, началась легкая давка, раздались крики, которые звучали тем громче, чем ближе подъез- жал князь.
   Шествие возглавляли четыре героя в тяжелых, парадных доспехах. Они с неудовольствием вертели красными, распаренными лицами, отгоняли плетками назойливых мух. Из-под волос воинов катился крупный пот. За ними следовал сверкающий строй пажей в ярких одеждах, украшенных дешевыми самоцветными каменьями. За пажами медленно, словно разморившись от жары, плыл на плечах здоровых троллей огромный княжеский паланкин. Павлиньи перья, которыми он был убран, лениво колыхались, отбрасывая на золотую ткань резные тени. За паланкином пристроилось несколько придворных в накидках и увлажненных повязках на головах. Замыкали шествие четыре героя, такие же потные, как и их товарищи впереди.
   Крики на площади загрохотали со всех концов. Пухлая, унизанная кольцами рука осторожно приоткрыла занавеску паланкина - в полумгле мелькнуло светлое пятно лица и сверкнул один обращенный к толпе глаз. Князь улыбнулся: сейчас больше, чем когда-либо, ему требовалось расположение народа.
   Паланкин выполз на середину площади, и, почувствовав это, Кельзан ткнул витой плеточкой в спину одного из троллей- носильщиков: "Стой!" Крики смолкли. Люди с жадностью впились взглядами в пухлую царственную руку, сжимавшую плеть. Слуга с опахалом, сидевший позади князя, отдернул шторы. Кельзан предстал перед своими подданными во всем великолепии: облаченный в пышный, просторный кафтан, в высоком тюрбане с тремя розовыми перьями. Его молодое, чуть обрюзгшее от сытой, спокойной жизни лицо было умащено маслами и лоснилось на свету. Большой блик трепетал на длинном мясистом носу. Выдержав паузу, князь протянул руки к горожанам, зычно воскликнул, но, непослушный после долгого молчания, голос сорвался на визг:
   -Люди, подданные мои, можете ли вы уличить меня в нерадении о вас?
   Все молчали. Ободренный, Кельзан продолжал:
   -Я, всю жизнь положивший на обогащение родного края, я, отменивший налог на воду, обращаюсь к вам! Враги распустили недобрые слухи о нашествии страшного неприятеля, врага рода человеческого, коего они узрели в лице Хамрака Великого. На самом деле сие не так, ибо Хамрак зла нам не несет, но желает блага и ведет свои войска лишь для поддержания порядка, ибо герои, сколь бы сильны они ни были, не управляются со всеми бесчинствами, творимыми бесчестными людьми в городе.
   Тихо звякнул кошель купца, перекочевывая в карман стоящего рядом загорелого верзилы, но никто не заметил того.
   - Каждый, кто воспротивится гхалхалтарам будет признан изменником, ибо я, радеющий о ваших делах, считаю себя другом короля Хамрака! - прокричал князь. - Что же касается торговых людей антимагюрских и иных чужеземцев, кои считают короля гхалхалтарского наместником зла на земле, то чинить ущерба мы им за то не будем. Пусть все знают, что правитель княжества Парзи Кельзан милосерден и не желает никому вреда! Да восторжествует справедливость, во имя Вседержителя!
   Последние слова переросли в крики. Парзийцам понравилась речь их повелителя. Некоторые, правда, недоумевали, почему им нельзя высказываться против Хамрака, а заезжим можно. Однако воля князя - закон.
   Кельзан сидел, овеваемый опахалами, любуясь на послушную толпу, пожиная плоды своего красноречия. И все-таки нельзя было слишком долго общаться с подданными: они могли перестать уважать и бояться, поэтому, не задерживаясь, он махнул плеткой. Шторы захлопнулись, скрыв его от глаз людей. Паланкин качнулся и подался назад. Герои стали пробивать дорогу. Процессия двинулась обратно, к горе с тенистыми благоухающими сада- ми.
   
   Среди темных парзийцев выделялись два человека: русоволосый, с обветренным лицом, обросший курчавой бородой, и другой - огромного роста, похожий на рыжего медведя.
   -Эко нам на гхалхалтаров везет! Что скажешь, Бермята? - русоволосый обратился к своему рослому спутнику.
   -На Пентее уж их навидались, да верно маловато. Еще надо, Володир.
   Русоволосый усмехнулся. Это был Володир - кормчий слатийской галеры, который первый в форт-брейденском порту заметил тело сброшенного гхалхалтарами со стены пентакреонца. За девять минувших месяцев Володир успел побывать в Слатии, где за распространение крамольных слухов о вероломном нападении гхалхалтаров на мирный Форт-Брейден, был схвачен властями и препровожден в темницу вместе с несколькими матросами из команды. У коменданта не хватило времени разбираться со столь незначительными делами, и он переложил заботу о заключенных на своего помощника, который совсем забыл о них. Однако пленникам повезло: проездом в городе оказался сам царь Альфред, который пожелал осмотреть тюрьму. Сон Володира, который привиделся ему как раз перед тем, как он заметил убитого пентакреонца, сбылся: кормчий встретился с царем. Вопреки ожиданиям сонных тюремщиков, Альфреда Черного взволновала судьба моряков. Похоже, он вознамерился перевоспитать их, поскольку в течение четверти часа рассказывал им о доброте гхалхалтаров, о гуманности бессмертного Хамрака и о невежестве его противников, которые не понимают света истины. Володир не изменил своего мнения о жестоких воинах, ворвавшихся в мирный Форт-Брейден под покровом темноты, но решил, что разумнее согласиться с царем, и поэтому был освобожден вместе с остальными моряками. Устроиться на свою галеру они не смогли, так как капитан, не теряя времени даром, уже уплыл. Впрочем, хорошему кормчему и могучему гребцу Бермяте наняться на корабль было нетрудно. Через месяц они уже вышли в море. Курс их лежал на юг, в княжество Парзи, куда галера добралась к середине летмеса...
   Володир посмотрел на парзийцев и мрачно улыбнулся:
   -Может, они и вправду добрые. Вон и князь молвит, что Хамрак - друг.
   -Как бы на спине не испробовать милости гхалхалтарской, - отозвался Бермята. - Линять нам отсюда надо быстрее. Дождемся, придут гхалхалтары, потеху как в Форт-Брейдене устроят!
   Стоявшие рядом люди стали украдкой оборачиваться. Заметив это, Володир дернул товарища за рукав.
   -А что? - не обращая внимания, продолжал Бермята. - Шило в мешке не утаишь. Попортили нам тогда гхалхалтары кровь. Насилу ноги унес- ли.
   -Пойдем, - ловя на себе настороженные взгляды парзийцев, кормчий стал пробираться в толпе к боковым улочкам.
   Орудуя локтями, Бермята двинулся за ним.
   
   Жара, заставшая гхалхалтаров в дороге, мешала быстрому продвижению. Однако, не отягощенные обозом и катапультами, которые разобрали еще у залива, они все же преодолевали за сутки сорок-пятьдесят ледов. Шли ночью, по прохладе, наводя страх на попадавшихся по пути беженцев. Неуемные твари часто бросались на обезумевших людей, но гхалхалтары спешили защитить несчастных парзийцев: таков был приказ Хамрака.
   Бессмертный ехал во главе армии, но иногда останавливал коня и смотрел, как проходят мимо ряды воинов. Некромант вглядывался в их изможденные лица. Король считал себя в долгу перед ними. Он не хотел войны, но коли они выбрали его своим военачальником, он обязан был накормить их и довести до плодородных земель Коны.
   Провианта не хватало, воды вокруг не было и, если попадался оазис или деревенька, старались взять все, что можно, и запастись впрок. Впрочем, в жару еда быстро портилась, и бессмертный не раз укорял солдат за неразумность: "Вы лишь настраиваете жителей против себя. Вскорости вы все равно выбросите взятое. Подумайте же, сколько пользы эта пища могла принести людям, у которых вы ее отняли. Ужаснитесь своей несправедливости". Солдаты кивали, соглашаясь, но потом все повторялось сызнова.
   Твари разбредались по степи, отрывались от войска и иногда терялись совсем. Хамрак отсылал конников на их поиски, однако зачастую они возвращались с пустыми руками. Гамар, у которого из корпуса пропало двадцать тварей страшно злился и призывал бессмертного к строгим мерам для того, чтоб поддержать расшатавшуюся дисциплину. Некромант улыбался, успокаивал разошедшегося военачальника: "Не волнуйся, Гамар. Я не могу укорять, а тем более наказывать тварей за отлучки, ибо, во-первых, они неразумны, а во-вторых, к тому их принуждает голод. Пусть сами охотятся и добывают себе пропитание".
   Второго летера истощенное и поредевшее войско бессмертного короля добралось до зеленых земель княжества, где расположилась богатая столица - Кона. Хамрак остановился, чтобы дать солдатам возможность передохнуть, а отставшим - подтянуться к основным силам. Он знал, что должен войти в столицу Парзи в блеске и показать Кельзану свое могу- щество.
   
   С приближением Хамрака жизнь на улицах Коны затихла совсем, зато оживились курильни, где парзийцы скрывались от жары и обсуждали надвигающиеся перемены.
   -Князь говорит, чтоб мы гхалхалтаров не боялись, что худого они нам не сделают. Но о том знает только могущественный Вседержитель, - говорил толстый, в просторном полосатом халате парзиец.
   -Антимагюр всегда считался нашим другом. Их купцов здесь больше, чем всех остальных иноземцев, - поддержал беседу худой, в широких малиновых штанах, из которых торчали две желтые костистые ступни. - Малькольм с Роксуфом против гхалхалтаров. Значит, и мы должны быть против. Паскаяки за Хамрака и, получается, наши враги. А кочевники, досаждающие нам с севера, стоят за Антимагюр, наперекор гхалхалтарам и Вахспандии. Выходит, наш союзники король Малькольм и граф Роксуф оказались на стороне наших противников - кочевников...
   - Политика - дело темное. Пусть великие решают свои проблемы, лишь бы их гнев обошел нас, - вставил третий парзиец, пожилой, с бельмом на глазу.
   -Да, - блаженно вздохнул толстый в полосатом халате, затягиваясь дымом.
   -Тронут. Обязательно тронут, - раздался твердый голос.
   Все обернулись к человеку, бесцеремонно ворвавшемуся в размеренную беседу. Он был странной наружности: белокожий, со светлыми волосами, серыми, хитро прищуренными глазами - чужеземец.
   -Кто ты такой? Моя память не хранит твоего облика, - толстый надменно выпятил губу.
   -Немудрено. Я издалека, из Слатии. Володир Лугович.
   Толстый хотел было оборвать невоспитанного северянина, как вдруг худой в малиновых штанах воскликнул:
   -Это у вас правитель гхалхалтарам потворствует?
   -У нас.
   -Так ты скажи, что в них такого, что и царь ваш, и князь наш добродетельными их почитают.
   Володир присел, задумался. Он вновь вспомнил Альфреда Черного, его короткую, сбивчивую, но запальчивую речь.
   -Говорят, что зла они не творят, но токмо добро миру несут. Если же где убийство или иное злодейство произойдет, то это не по их вине, но по нерадивости людей, которые всякий раз за оружие норовят схва- титься.
   -Это ложно.
   -Не мои слова. Царевы.
   -Неужто с царем беседу имел? - изумились парзийцы.
   -Имел. Тогда он мне все и разъяснил. Да токмо я неспособный оказался. По скудоумию видать, - Володир тряхнул головой. - Видел я гхалхалтаров, как они мирный народ на пристани мечами секли,.. что бы мне ни говорили, а не добро они творили.
   -И живых гхалхалтаров видел! Да кто ж ты такой? Герой?
   -Кормчий, - скромно отозвался северянин.
   
   Хамрак остановился лагерем в Тумби - небольшом городке в окрестностях Коны. В опушке зеленых садов, обмазанные белой глиной, дома светились на солнце, излучая тепло, и кокетливо смотрелись в зеркало реки, которая плавно огибала город.
   Пока армия отдыхала, в лагере побывали несколько гонцов от Кельзана. Они говорили, что князь горит нетерпением принять бессмертного короля в столице. Однако некроман не торопился: пока он выжидал, а его войско набиралось сил, в Коне росло волнение.
   Девятого летера подошел со своим корпусом Халхидорог. Не обращая внимания на сбежавшихся солдат, он доехал до дворца, в котором расположился Хамрак, соскочил с коня, затем помог спешиться Осерте.
   -Иди со мной. Подождешь меня, пока я выясню, где нам отвели место.
   Девушка кивнула. Вдвоем они ступили на красивую беломраморную лестницу, ведущую к дверям. Халхидорог смотрел под ноги, отсчитывая светлые с серыми прожилками ступени. Вдруг сверху упала тяжелая лиловая тень. Осерта в нерешительности замерла. Халхидорог поднял глаза: у дверей стоял Гамар. Услышав о том, что Халхидорогу удалось привести с собой многих отбившихся от войска тварей, он хотел встретить молодого военачальника и помириться, но, заметив девушку, передумал. Ни слова не говоря, Гамар прошел мимо. Халхидорог со злобой посмотрел вслед старому воину, твердо взял Осерту за руку и двинулся дальше к две- рям.
   Охранник-гхалхалтар проводил начальника корпуса в комнату Хамрака, в то время как несколько служанок обступили Осерту, желая скрасить ее ожидание.
   Халхидорог осторожно прикрыл за собой дверь и, застыл, уставившись на худую спину бессмертного, склонившегося над столом.
   -Вернулся? - Хамрак обернулся.
   На лице бессмертного застыла извечная улыбка.
   -Теперь я весь в вашем распоряжении.
   -Хорошо. Расскажи мне о своем походе, - некроман сел.
   -Деревня попалась тихая. Люди оказались благоразумными и не устраивали беспорядков. Я взял продовольствия, которого, по моим рассчетам, могло бы хватить корпусу на две недели. Однако твари, присоединившиеся по пути, проели все в семь дней. Впрочем, край, по которому я шел, дружественен и миролюбив. Мне не пришлось проводить карательные меры.
   Улыбка Хамрака стала шире, чем обычно.
   -Есть ли потери в твоем корпусе?
   -Среди гхалхалтаров нет, а у тварей - не знаю, не обращал внимания.
   -А надо было бы, - укоризненно вздохнул бессмертный. - Они нам еще понадобятся. Или ты собираешься бить короля Иоанна одними гхалхалтарами? Не выйдет. У нас не хватит столько народу.
   -Я вообще не собираюсь бить Иоанна, - вдруг возразил королю Халхи- дорог.
   Некромант изумился так, что даже его улыбка на мгновение поблекла:
   -Отчего же? Разве год назад ты не ратовал за войну?
   -То было год назад. За это время многое изменилось.
   -Это женщина? - Хамрак прищурился. - Она изменила тебя?
   Халхидорог опустил голову. Ему меньше всего хотелось, чтобы бессмертный попрекал его Осертой.
   -Удивительно, - некромант пожал плечами, - это правда удивительно, как женщинам удается сделать то, что нам не удается в десятки лет! Сколько я учил тебя не питать злобы к людям. И что? Ты все равно кричал: "Война!" А она добилась толку в три месяца.
   Халхидорог виновато улыбнулся, словно желая загладить свою вину перед долготерпимым учителем.
   -Ладно, - Хамрак махнул рукой. - Я доволен. Можешь идти. И постарайся не ссориться с Гамаром. Он не зол. Его единственная ошибка состоит в том, что он слишком любит гхалхалтаров, а кроме них на свете живет еще так много достойных сострадания...
   
   Слатийский капитан стоял на корме, изучая синюю полосу горизонта. Море хранило спокойствие. Обратный путь обещал быть нетрудным.
   Кормчий Володир оперся на правило, уставившись на капитана, робко кашлянул:
   -Ваше благородие, вы знаете, я своими глазами видел гхалхалтаров. Они несут хаос и гибель.
   -К чему ты клонишь?
   -Видите ли, по-моему разумению, нам следует уплыть из Коны. И чем скорее, тем лучше.
   Капитан сдвинул брови.
   - Гхалхалтары еще далеко, и Кельзан утверждает, что никого из иноземных торговых людей обижать не будут.
   -Сила за Хамраком. Захочет обидеть - у Кельзана не спросит. В городе молвят, что гхалхалтары уже двинулись из Тумби сюда и будут со дня на день.
   -Товар продадим, новый купим, на корабль погрузим. Вот тогда можно и в путь сбираться, а то что ж мы назад порожняком пойдем, - резонно заметил капитан. - Впрочем, я тебя не неволю. Ты хоть и хороший кормчий и жалко тебя терять, да вот завтра в Скелетор отходит парзийский корабль. Хочешь садись на него. А из Скелетора каждое второе судно в Слатию плывет.
   Володир задумался: тут он среди своих - слатийцев, северян и у него есть работа.
   -Нет, я уж с вами останусь. Хотя надо бы остеречься, и товар по более сходной цене пустить: погонимся за деньгами, все упустим.
   -Ну, это уж не твоего разумения дело. Ты, главное, правило держи, а торговле меня не учи, - оборвал кормчего капитан и, показывая, что разговор окончен, направился на нижнюю палубу, где матросы доставали из трюма тяжелые бочки со слатийским медом.
   
   Кельзан приподнялся на подушках, и две наложницы быстро вскочили и скрылись за занавесями. Тень опахала скользнула по широкому настороженному лицу князя. В покои стремительной походкой вошел высокий, худой визирь. На его большой, бритой голове красовалась белая чалма с дорогой изумрудной брошью. Он остановился, выжидающе уставившись на повелителя.
   -Ну что? - Кельзан нетерпеливо запустил пальцы в глубокие складки богатого халата.
   -Мой повелитель, дурные вести. Хамрак подошел к предместьям, - визирь сделал страшное лицо. - Завтра он собирается въехать в город.
   -Как въехать?! Надо до истечения сего часа пригласить его во дворец.
   Великий король не должен войти в город без нашего предварительного приглашения, иначе сие будет походить на штурм. - Кельзан закатил глаза. - Пошли кого-нибудь из героев к Хамраку.
   - Повелитель, ваше приказание уже исполнено. Однако король отослал послов обратно и ответил, что собирается устроить праздничное шествие на улицах города, а уже затем явиться во дворец.
   Кельзан встрепенулся:
   -Шествие? С войском?! Это губительно! Даю тебе повеления. Выполнишь - озолочу, нет - головой расплатишься. Всех иностранцев вели задержать. Если Хамрак спросит, почему антимагюрцы на свободе, всех порешим.
   -Закрыть порт? - визирь хитро прищурился.
   -Да. И чтобы народ в городе радовался. Расцвети улицы и повесь флаги. Найди предателя и его тоже повесь над воротами. А к груди привяжи табличку, что сей недостойный был против гхалхалтаров. Чтоб Хамрак остался доволен.
   -Слушаюсь и повинуюсь, мой повелитель.
   
   Хамрак плеткой обмахнул пыль с сапог, неторопливыми, твердыми шагами взошел по лестнице на первую террасу дворца. Слуги в дорогих восточных кафтанах семенили за ним, норовя коснуться душистым опахалом, распахивая двери. Бессмертный не обращал на них внимания.
   Громыхая амуницией, вслед за королем на террасу ввалился огромный отряд гхалхалтаров - корпус Гамара. Вокруг дворца разместилось еще несколько тысяч воинов. Они встали, как на параде, не выпуская из рук оружия, мрачно поглядывая на белоснежную, в обрамлении зеленых пальм, резиденцию парзийского князя.
   -Ваше величество, мы давно ожидаем вас! Питаю надежду, что народ встретил вас достойно? - визирь Кельзана неожиданно вырос перед Хам- раком.
   Некромант остановился, взглянул в заискивающее лицо человека, в черные, ласково прищуренные глаза и прочел в них скрытую не- нависть.
   -О да. Встреча превзошла все ожидания! - острые зубы бессмертного хищно блеснули. - Князь соблаговолит принять меня?
   -Конечно! Как подобные темные мысли могли проникнуть в ваш светлый разум? Как вы могли усомниться в нашем гостеприимстве? - запричитал визирь, отступая.
   Хамрак и советник направились в покои Кельзана. Видя, что дальше идти нельзя, Гамар кивнул, повелевая своим солдатам остановиться. Корпус дрогнул, гремя оружием, и опал на роскошные ковры, устилавшие пол. Торопливые слуги стали обносить рассевшихся воинов шербетом и прохладительными напитками.
   Удовлетворившись, что все в порядке, Гамар осторожно приоткрыл дверь, за которой исчез король, и оказался в просторном зале с небольшим фонтаном посередине. Хамрак стоял спиной к входу; его бритоголовый проводник, ссутулившись, смотрел на серебряные струи фонтана. Третьим в зале оказался молодой, начинающий полнеть человек. Блеск его золотого кафтана привлек внимание военачальника, и Гамар внимательно вгляделся в его желтоватое лицо с коричневыми клочками волос над толстыми губами и на мясистом подбородке.
   Толстые губы зашевелились:
   -Очень сожалею, что так получилось. Однако сие произошло не по моей вине. Люди настолько почитают вас, что малейшее неосторожное высказывание могло стать причиной гибели этого несчастного. Гнев толпы.
   -Толпы? Она действует стихийно и никогда не повесит табличку на грудь умертвленному ею человеку. Толпа неграмотна и, убивая, не задумывается о том, как получше запугать своих врагов. Ее оружие - грубая сила, а не точное перо. Покайтесь, Кельзан!
   -Ввести корпус? - мрачно поинтересовался Гамар по-гхалхалтарски.
   Догадавшись о смысле вопроса, человек в золотом кафтане - Кельзан беспомощно перебежал глазами с бессмертного на непроницаемое лицо военачальника.
   -Нет, - отрицательно на гхалхалтарском же ответил Хамрак. - Не сей- час.
   Гамар с сожалением ухмыльнулся и с видом льва, подстерегающего добычу, облокотился на колонну.
   -Ваше величество устали с дороги. Для вас приготовлены лучшие покои, - визирь вдруг оторвался от созерцания фонтана.
   -Лучше позаботьтесь о моих воинах. Они стоят под открытым небом.
   -Это моя прямая обязанность, - услужливо согласился советник и направился было к выходу, но суровый Гамар остановил его.
   Пожав плечами, визирь вернулся на свое место.
   "Погоди, человечье отродье, - зло подумал военачальник, - может, вообще отсюда не выйдешь".
   -Устройте солдат и уберите "украшение" на воротах. Тогда мы будем разговаривать. А пока я остановлюсь в городе, - Хамрак повернулся, приглашая за собой Гамара, и покинул зал.
   Военачальник тронул бессмертного за плечо:
   -Отчего вы не пожелали остаться во дворце? Здесь, кажется, хорошо.
   -Все удобства дворца не стоят того, чтобы внизу, в Коне, парзийцы показывали на нас пальцами и говорили: "Вот гхалхалтары, поработители. Они убили невинного человека, а потом забрались в уютные хоромы. Неужели зло останется безнаказанным?"
   Гамар кивнул, взглянув в посуровевшее лицо некроманта. Хамрак думал, что через князя Кельзана Смерть вновь посмеялась над ним. Он надеялся не встретить ее в Коне, а она поджидала его у самого въезда, над воротами. Бессмертный запомнил это ее лицо - лицо повешенного. Память некроманта сохранила и табличку, привязанную к обвисшему телу, которая гласила: "Он хотел гибели Хамрака Великого, так пусть сам получит ее".
   
   На углу, у двухэтажного, обмазанного желтоватой глиной дома, собралось десятка четыре гхалхалтаров. Перед ними, прислонившись к двери, стоял хмурый парзиец. Расстегнув халат, он с остервенением чесал черную, волосатую грудь, зыркал на обступивших его солдат и их предводителя, который о чем-то горячо говорил. Один из воинов переводил парзийцу непонятную речь:
   -У вас большой дом, а нам негде остановиться. Вы должны впустить нас, именем Хамрака Великого.
   Парзиец нервно взмахивал руками:
   -Место занято. Стены мои слишком малы, чтобы приютить всех страждущих.
   -Не принуждайте меня действовать силой! - распалялся предводитель, и вслед за ним переходил на крик переводчик.
   -Можете сломать стены, но места от этого больше не станет.
   -Давай, ребята заходи! - военачальник по-гхалхалтарски обратился к переминавшимся позади него солдатам.
   Не ожидая повторения приказа, они с готовностью полезли на парзийца, вмяли его в дверь и, распахнув ее своим напором, повалили в дом. Раздался истошный крик, и тут же на улицу вылетел кричавший - маленький человек с трясущейся от гнева плешивой головой. Рубаха на нем была разодрана. Бессмысленно сжимая в руке оторванный ворот, человек обернул- ся к дому и заорал:
   -Вы еще пожалеете! Роксуф отомстит за меня! Он вам так не спустит!
   -Молчи, барыга! - из двери высунулся гхалхалтар и швырнул плетеный короб в лицо воз- мущавшегося.
   Короб упал, раскрывшись, и из него высыпались дешевые коралловые побрякушки. Страшно ругаясь, антимагюрец кинулся их собирать, затем поднялся, погрозил кулаком вслед исчезнувшему гхалхалтару. В ответ из дома раздался хохот. Уже другой воин, смеясь, перегнулся через подоконник второго этажа и сбросил человеку женскую юбку.
   -А это, случайно, не твое?
   Отплевываясь, антимагюрец взвалил короб на плечи и побежал от дома.
   Затем двое гхалхалтаров вывели еще одного человека. Этот не сопротивлялся, шел смирно, прижав к груди узелок со скарбом, и одежда на нем осталась цела. Воины отпустили его, подтолкнули, напутствовав на дорожку.
   Предводитель отряда, наблюдавший за всем со стороны, обернулся к стоящей рядом с ним девушке и виновато пожал плечами:
   -Извини, но видишь, иначе не получается. Нам тоже жить надо. Место надо освободить...
   
   Халхидорог сидел на измятой софе, мрачно смотрел в окно на то, как солдаты тренировались в метании. Дротики с сухим стуком вонзались в мишень, нарисованную на стене до- ма.
   Военачальник склонил голову, запустил руку в густые пряди волос, сбросил их на глаза. Он проклинал поход и войну: "Сколько можно бродить по земле, нигде не задерживаясь, ничего не приобретая? Какова цель? Ее нет. Все бессмысленно. Но что думает бессмертный Хамрак? Ведь он такой мудрый. Почему он не изменит хода истории и не прекратит войну?"
   За дверью раздались веселые голоса:
   -Видал, как я Дирху нос натянул? Чтоб знал, как надо метать. Три раза из шести попал в яблочко!
   -Дирх говорит, что сегодня не в форме, и клянется завтра побить твой рекорд.
   -Пусть попробует.
   Халхидорог поднялся, ссутулившись, ибо низкий потолок не давал ему распрямиться. Он стал командиром корпуса, а жил хуже, чем когда был простым воителем. Дом, который гхалхалтары отбили у антимагюрских постояльцев, был явно мал для сорока воинов, и они ютились по десятеро в каждой комнате. Халхидорогу, как предводителю, досталась отдельная каморка, где он поселился вместе с Осертой. Раньше она использовалась как кладовая, и до сих пор в ней стоял тяжелый нежилой дух, а проходящие мимо солдаты постоянно мешали своей дурацкой болтов- ней.
   Осерта вновь стала работать на кухне: помогала хозяйке готовить еду на ораву голодных солдат. "Нечего сказать, увез далеко-далеко. От мастера Орлога попала к такому же деспоту, - Халхидорог вздохнул. - Когда же все это кончится?"
   
   Работы на корабле было мало, и Володир стал часто отлучаться из порта в город, где обзавелся некоторыми знакомыми. С ними он сидел в курильне, слушал рассказы, которых в последнее время прибавилось, ибо парзийцы не оставляли без внимания ни одного поступка гхалхалтаров. Излюбленной темой для разговора стала история о несчастном повешенном горшочнике. Потом стали делиться подробностями расселения солдат по домам.
   -Мои очи видели, как двоих антимагюрцев выбросили на улицу гневливые гхалхалтары. Один антимагюрец проявил несогласие, так верзилы быстро образумили его, - посетовал толстый парзиец в полосатом халате.
   -Еще бы! Сотня гхалхалтаров на одного ратится. Сейчас их полно - плюнуть негде, - фыркнул Володир.
   -Ты, добрый человек, потише.
   Все обернулись к двери, где в проеме мелькнула высокая фигура с копьем наперевес.
   -Ну вот, а я о чем? Везде следят.
   -И пусть следят. С нас взять нечего, - толстый в халате довольно распустил губы. - Грехов за нами не водится.
   -Горшочник, поди, также думал.
   -Это дело не наше. Хамрак казнил, значит, за дело.
   Худой парзиец в малиновых штанах оторвался от кальяна и произнес:
   -А Хамрак мог и не останавливаться в городе, а разместиться во дворце князя. Правитель ему предлагал.
   -Он с князем власти не поделил. Решил, что под одной крышей не ужи- вутся.
   -А до моего слуха дошли слова, будто Хамрак во дворце не остался, чтобы пред нами силу свою выказать: вот кормите моих солдат, а они вас скоро из ваших домов выживут, а из ваших жен и дочерей рабынь сделают.
   - Не знаю, - пожал плечами до того молчавший парзиец в неприметном, потертом халате, - у меня пять гхалхалтаров остановились. Все чинно.
   Вседержитель миловал.
   -Ну, жди подарка, добрый человек...
   
   -Молодец, хороший бросок, - Халхидорог похлопал солдата по плечу. - Ну-ка, теперь ты Дирх.
   Словно ожидая приглашения, из строя гхалхалтаров моментально показался новый метатель. Прищурившись, он быстро выпростал руку вперед, и, сорвавшись с кончиков пальцев, дротик устремился в стену.
   -В яблочко! - одобрительно загудели воины.
   -Славно, - похвалил Халхидорог. - Таких бы ребят побольше - весь Северный континент в месяц покорили бы.
   -В неделю, - улыбнулся польщенный Дирх.
   Вдруг Халхидорог отвернулся от мишени, словно позабыв о солдатах: накинув на плечи простенькую серенькую накидку, с корзинкой в руках Осерта вышла из дома. Военачальник бросил упражняющихся гхалхалтаров, окликнул девушку:
   -Куда ты?
   Она остановилась.
   -На базар.
   -Зачем? У тебя же все есть, - Халхидорог догнал ее. - Или солдаты не принесли рыбы и хлеба, как ты просила?
   -Конечно принесли, но я думала посмотреть приправы. Вы ведь совсем в них не разбираетесь.
   Они прошли несколько шагов, наконец Халхидорог произнес:
   -Знаешь что, давай договоримся. Я - командир корпуса и не хочу, чтобы ты ходила по базарам, как обычная простолюдинка.
   -А разве я не простолюдинка? Да и ты, хоть и начальник, а не князь и простых людей чураться не должен.
   -Но как-то неудобно выходит. Солдаты думают, что я тебя, как негодяй последний, взял, чтоб ты мне рубахи стирала да еду готовила.
   -Что ж поделать, если я всю жизнь провела в трактире. Я только готовить да стирать умею. Больше ничего, - грустно развела руками Осерта. - Других интересов у меня нет.
   -То есть как нет? Не ты ли так говорила со мной о жизни и о смерти, о добре и о зле, о мире и о войне?
   Девушка потупилась.
   -Знаешь что, - Халхидорог осторожно взял у нее корзину. - Пойдем вместе, а то это никуда не годится. И не надо на базар. Там много народу и душно. Лучше пойдем на берег моря.
   -И что мы будем делать?
   -Пока мы жили в той деревеньке, мы даже ни разу не сходили купаться. Идем, я тебя научу! - воодушевился Халхидорог.
   -Хорошо, - согласилась Осерта.
   
   Они шли по улицам Коны, и Халхидорог чувствовал на себе вопросительные взгляды укрывшихся под тенью навесов парзийцев. Они как будто спрашивали его, кто он такой и кто девушка, идущая рядом с ним.
   -Правду говорят о гхалхалтарах: позор они навлекут на наши согбенные головы. Не убережем мы жен своих, - тихо сказал толстый парзиец в полосатом халате.
   Воитель не расслышал его слов, но если бы и понял, то пропустил бы мимо ушей: не хотелось омрачать прогулки.
   -Ты говорила, что тебе нравится море.
   -Да, оно сродни горам. Такое же величественное, только сила гор в их незыблемости, а моря - в его движении, стихийности.
   -Как хорошо ты говоришь. Ну идем, быстрее!
   Постовые на воротах беспрепятственно пропустили их. Какой-то подозрительный герой, а, может, просто искатель приключений, некоторое время плелся за ними, но потом отстал. Они двинулись от города по песчаному берегу. По пути попадались отдельные отряды низших. Твари с нескрываемой злобой поглядывали на гхалхалтара, но приближаться остерегались и трусили в отдалении.
   -Сегодня прекрасная погода.
   -И все-таки зря ты не пустил меня на базар. Я хотела приготовить чего-нибудь повкуснее, да, видно, придется тебе есть вареную рыбу.
   -Ради прогулки с тобой я готов есть сырую рыбу.
   -Тогда не обессудь, - улыбнулась Осерта.
   Они зашли в пальмовую рощу, и город скрылся из вида. Халхидорог остановился, стянул сапоги и с удовольствием почувствовал под ступнями мокрую прохладу песка.
   -Разувайся, так лучше.
   Девушка сняла сандалии.
   -Что теперь?
   -Пройдем дальше. Я вижу, там неплохой пляж.
   Они подошли к маленькому заливу. Песчаные, пригретые солнцем склоны спускались к лазурной воде, в которой отчетливо отражалось ребристое дно. Халхидорог вышел из пальмовой тени, приблизился к ласковому морю и зашел по щиколотку.
   -Хорошо, тепло.
   Сбросив одежду, он побежал от берега. Вокруг него павлиньим хвостом разлетались перламутровые брызги. Наконец Халхидорог упал, уйдя под воду с головой. Осерта внимательно смотрела на море, угадывая, где он собирается вынырнуть. Халхидорог показался совсем не там, где она ожидала, и, стряхивая с волос крупные капли, радостно захо- хотал:
   -А ты чего ждешь? Иди сюда, ко мне!
   -Я не умею плавать.
   -Ничего, здесь не глубоко. Не утонешь. Я тебя научу.
   Она отложила корзину, которую взяла, думая, что идет на базар, аккуратно свернула на- кидку...
   Халхидорог с удовольствием запрокинулся на спину и лег на воде. Черные волосы водорослями распластались по волнам. Море слабо покачивало его длинное, уставшее тело, и он чувствовал, как смывается с него накопившаяся за время походов грязь. Наверху раскинулось высокое, голубое, без единого облачка небо, и в тот момент жизнь показалась Халхидорогу столь же безоблачной и необозримой, бесконечной, как будто не шла война...
   -Признаться, я боюсь воды, - раздался голос Осерты.
   Халхидорог очнулся, встал на дно. Она в нерешительности топталась у берега, постепенно пробираясь дальше.
   -Давай, смелее. Вода не кусается, - рассекая волны, он подошел к девушке, взял ее за руку. - Сюда, сюда. Дно чувствуешь? Хорошо. Главное, разумно работать руками и ногами, не расходуя лишней силы. Оттолкнись ото дна. Не бойся, я поддержу...
   Через час они сидели, отогреваясь на солнце. Задумчиво перебирая намокшие волосы, Халхидорог улыбнулся:
   - Ну вот, а ты говорила: "Базар". Какой базар? Радуйся, пока живешь, пока есть возмож- ность...
   
   Отпущенные Хамраком Рупин и Китара благополучно добрались до Коны. Кельзан принял их лично и долго расспрашивал о бессмертном. Герои отвечали, что он является одним из мудрейших правителей и вовсе не так жесток, как о нем говорят. Князь кивал головой и улыбался, не то довольно, не то снисходительно. Воины так и не поняли, поверил он им или нет. Наконец Кельзан отпустил героев.
   Рупин и Китара отправились в разные концы города и за две недели, которые они провели в столице после своего возвращения, встретились только раз.
   Заметив воительницу на улице, Рупин окликнул ее. Китара обернулась, несколько удивившись. Он быстро подошел к ней и спросил что-то насчет службы. Она пожала плечами, ответив, что все в порядке. Они пошли вместе, наводя страх на парзийцев. По улице пополз шепот:
   -Коли два героя сложили силу свою воедино, значит, дело серьезное. Да оградит нас Вседержитель от подобных гостей.
   Не обращая внимания на трусливых жителей, Рупин шутливо заговорил:
   -Жара опустилась на землю, как если бы знойный ветер пустыни налетел на княжество. Рыбаки рассказывают, что вода в море столь горяча, что они вытаскивают уже вареную рыбу.
   Китара рассеянно кивнула.
   -Что-то омрачило твои светлые мысли?
   -Да, ты прав.
   -Какая же напасть приключилась с тобой?
   -Не знаю.
   -Тогда оставляю в покое. Тебе надо подумать. Долгих дней тебе, - Рупин отступил и нарочито галантно поклонился. - До встречи, и как насчет обещания, излетевшего с твоих сладостных уст, что после похода...
   -Я ничего не обещала, да и конец похода еще далек. Мы не одолели гхалхалтаров.
   -Э, опять ты за старое. Надо быть благодарным за то, что Хамрак пощадил нас, а то наши тела сглодали бы дикие собаки и кости выбелил бы ветер.
   -Хамрак оказался добр, но я не знаю, какие помыслы погнали его в Парзи? Зачем ему Кона? Разве мала его земля богатствами? Чего ему не хватает?
   -Думаю, Хамраку хватает всего сполна, - усмехнулся лучник. - Волею Вседержителя, он - бессмертный, король, маг. Его желания не знают отказа. Но его подданные алчны. У них есть потаенные желания, которые тревожат их сердце и бередят ум...И у меня тоже есть подобное жела- ние.
   Рупин попытался заглянуть в глаза воительнице, но ее взор был устремлен вдаль, и он ничего не смог в нем уловить. "О чем же она размышляет?" - с досадой подумал лучник и вновь заговорил, но Китара молчала. Наконец герой сдался и стал прощаться. Она оживилась и как будто с радостью бросила: "До встречи. Пусть твои стрелы не узнают промаха,"- и пошла прочь. Рупин задержался, ожидая, что она, быть может, обернется, но этого не произошло. Наоборот, не оглядываясь, она ускорила шаг и быстро скрылась за домом...
   Тогда Китара почувствовала себя легче. Ей было трудно с Рупином, ибо он был свидетелем ее поражения. Он был единственным из людей, кто видел ее слабость.
   
   Халхидорог поднялся по белой мраморной лестнице на террасу. Неделю назад на этих ступенях он встретился с Гамаром. Тогда старый военачальник заметил Осерту и прошел мимо, не поздоровавшись. Больше они не виделись, но Халхидорог был уверен, что их отношения еще более ухудшились и что на совете, куда он направлялся, они будут выступать друг против друга.
   Халхидорог оказался у двери во внутренние покои дома. Стража безмолвно расступилась. Он проследовал в просторную комнату. Распахнутые окна не приносили облегчения: с улицы, как из печки, лился желтоватый жар знойного дня. В помещении было душно, и собравшиеся военачальники часто отирали потные лбы и пили ох- лажденную воду.
   Лишь один Хамрак, казалось, не страдал от жары. Он сидел спиной к окну, против света, так, что лицо его было плохо различимо. Бессмертный приложил руку к виску, как будто собираясь с мыслями, некоторое время подождал. В комнату вошли еще три военачальника.
   -Больше никто не придет, - объявил адъютант.
   Хамрак начал неожиданно:
   -Теперь в Вахспандии два короля. Старый - Ульриг Третий, плененный и лишенный власти, и новый - Удгерф Первый, молодой и имеющий за собой силу. Паскаяки все более напористы. Нам также следует пробу- диться.
   -Правильно, - поддержал Гамар.
   Все взгляды от бессмертного перекинулись на него. Пользуясь перехваченным вниманием, военачальник быстро заговорил:
   -Надо разобраться с этим прохвостом Кельзаном и идти дальше, взять Фгер и объединиться с силами короля Удгерфа, который к тому времени должен выбить Гостомысла из Хафродуга. Совместную армию двинем на Королевство Трех Мысов. С запада нам поможет Сакр со своими скелетами.
   -То, что Удгерф стал королем, еще не означает, что он выбьет Гостомысла из столицы, - улыбнулся Хамрак. - Роксуф имеет во Фгере сильный гарнизон и вооружен огненосными орудиями. Кельзан, как ты изволил выразиться, хоть и прохвост, но человек неопасный. Считаю нужным направить наши действия прежде всего на строительство корабельных верфей и крепостей.
   -Зачем нам крепости, если у нас есть самое сильное в мире войско и магия? - поинтересовался Верховный Маг Гархагох.
   - Правильно, но на месте укреплений возникают города, а они нам необходимы. Без них мы ничто, ибо не имеем под собой земли. Когда появятся города, гхалхалтары с Южного континента смогут переехать сюда, и мы познакомим северян со своей культурой. Тогда многие из наших врагов сложат оружие.
   -Извините, но вы не правы, ваше величество, - Гамар подался вперед. - Это невозможно. Нас не поймут. Лаской ничего не добиться. Люди покорятся только перед силой.
   -Да, покорятся, но сила вызывает противодействие, и однажды окажется так, что у нас не хватит войска. Люди восстанут, и горе вам - жестоким завоевателям.
   -Мы не завоеватели, но лишь ваши скромные слуги, - смиренно заметил Гархагох.
   -Хорошо, тогда повинуйтесь, - Хамрак кивнул адъютанту.
   Тот живо развернул карту и прикрепил ее к стене. Бессмертный взял полководческий жезл, указал на прибрежную полосу недалеко от залива, через который армия переправилась месяц назад:
   -Мы построим крепость здесь.
   -Разрешите мне взять на себя эту обязанность, - вдруг воскликнул Халхидорог.
   Он хотел поддержать короля, ибо увидел в его словах надежду на мирный исход войны. Кроме того, Халхидорог устал от Коны и чувствовал, что грязный, душный город не может осчастливить Осерту. Поэтому молодой гхалхалтар рвался на свободу, от войска, куда угодно, хоть обратно в степь, лишь бы снова остаться вдвоем с возлюбленной.
   Некромант внимательно посмотрел на ученика.
   -Если ты хочешь, пусть будет так. Я поручаю тебе основать новый город.
   Халхидорог обрадовано кивнул.
   -Твой корпус невелик, а потому я даю тебе вспомогательный отряд барона Ригерга. Вы готовы, барон?
   Все взгляды переместились на сидевшего в углу светловолосого гхал- халтара.
   -Да, конечно, ваше величество.
   -Я знал, что вы поддержите меня. - Улыбка бессмертного стала шире, чем обычно. - Однако нужна вторая крепость. Предлагаю расположить ее вот здесь, - жезл уперся в самую южную оконечность Парзийского полуострова.
   -Разрешите мне, - неожиданно для всех вызвался Гамар.
   -Нет, тебе нельзя. Это сделает Дадужх.
   
   Осерта все же пошла на рынок.
   Народу, несмотря на жару, было много. Укрывшиеся под навесами торговцы надрывались, сиплыми голосами расхваливали товар. Покупатели брезгливо осматривали прилавки, пожимали плечами:
   -Что это за работа? Да за такое больше пяти медяков не дашь.
   -Мало. Золотой.
   -Эк ты хватил!
   - Ползолотого!
   -Пять медяков!
   -Ну, добрый человек, смеешься!
   Девушка с интересом прислушивалась к спорам и дивилась: на севере никто не торговался с таким жаром, даже мастер Орлог.
   -Посторонись!
   Осерта быстро отступила. Согнувшись под тяжестью мешка, рядом прошел ободранный человек.
   -Не видишь, куда прешь! - раздался крик сзади.
   Она обернулась - благообразный старик замахнулся на грузчика палкой. Завязалась потасовка, но быстро прекратилась. Осерта направилась дальше и оказалась на улице, где продавались ткани.
   -Шелк! Антимагюрский шелк! Высшего качества!
   -И как только Вседержитель не отсушил твой лживый язык, ведь в Антимагюре шелку отродясь не было!
   -Посмотри! - возмущался торговец.
   Девушка замедлила шаги, разглядывая пестрые накидки и красивые, яркие рулоны.
   -Покупай, хозяйка! - вдруг раздалось у нее над самым ухом.
   Купец с залихватски закрученными усами раскрыл перед ней платье, белое, с кружевами, наверное, очень дорогое.
   -Бери, дешево отдам.
   Осерта наклонилась, чтобы поближе разглядеть роскошное одеяние.
   -Да это ж гхалхалтарка!
   Она вздрогнула и подняла глаза - рядом с ней стоял маленький человечек, тот самый купчишка, которого солдаты Халхидорога так бесцеремонно вышвырнули из дома.
   -Она же с гхалхалтарами заодно. Вишь ты, ходит, разведывает. Ждите, завтра повешают вас.
   Вокруг начала собираться толпа. Чуя недоброе, торговец с залихватскими усами стал незаметно убирать товар.
   -Хватайте ее, держите ведьму! - кричал обиженный человек. - Я, честный антимагюрский гражданин, через нее пострадал!
   Парзийцы слушали без азарта, однако их становилось все больше, и задние, напирая на передних, сжимали кольцо вокруг девуш- ки.
   Вот, смотрите, что сделала? - антимагюрец поднял рукав, оголив огромный синяк.
   Парзийцы оживленно зашевелились, пытаясь поближе рассмотреть ушиб и норовя потрогать.
   -В этой женщине сила тролля, - сочувственно покачал головой благообразный старик.
   Осерту схватили за руку.
   -Ух, потерявшая стыд! Думаешь, если приемлешь в свое лоно гхалхалтаров, так тебе добрых людей обижать можно?
   -Давай ее, давай! - поддержали боязливо мнущияся сзади.
   Вдруг из толпы вырвался человек. Расставив руки, он закрыл девушку.
   -Вы что, последний ум растеряли? Сейчас вы ее, а завтра вас за это по трое над каждыми воротами вздернут!
   Парзийцы, смутившись, приутихли. Антимагюрец что-то закричал, но в этот момент на улице показался отряд гхалхалтаров. Толпа поспешно распалась, как будто ничего и не случилось.
   Солдаты приблизились.
   -Что здесь произошло? - лениво поинтересовался начальник отряда.
   Человек, защитивший Осерту, пожал плечами:
   -Ничего особенного, ваша милость.
   Он умоляюще посмотрел в глаза девушки.
   -Да, да, конечно ничего, - подтвердила она.
   Благодарно улыбнувшись, начальник пошел дальше, торопясь как можно быстрее кончить обход и укрыться в тени.
   
   -Почему тот человек называл тебя гхалхалтаркой?
   Осерта только сейчас внимательно посмотрела на своего неожиданного защитника. Он был невысок, загорел, но светловолос, и глаза у него были серые. Не парзиец.
   -Просто я...- девушка замолчала, думая, как бы лучше охарактеризовать свое положение. - Я живу с гхалхалтарами.
   -То есть как?
   -Разделяю с ними все тяготы похода, - Осерта почувствовала себя увереннее и улыбну- лась.
   -Но почему? Они же завоеватели, убийцы. Откуда ты?
   -Из Королевства Трех Мысов.
   -Ого! Длинный же ты проделала путь.
   -Дорогу! - раздался крик. Телега, груженная здоровенными ящиками, разделила их.
   Потеряв своего спутника, Осерта в нерешительности остановилась, озираясь во- круг.
   -Я здесь, - он вынырнул из-за подводы, оказавшись рядом.
   -Простите, - девушка замялась, не зная, как обратиться.
   -Зови меня Володиром. Я кормчий, - он махнул рукой в сторону порта, скрытого от них шумными прилавками, словно хотел показать корабль, на котором служил.
   -Значит, вы тоже издалека?
   -Из самой Слатии. Это за тридевять земель отсюда. Надо плыть через все Внутреннее море до Скелетора, а потом оттуда далеко на север.
   Они выбились из базарной толчеи и пошли спокойнее.
   -И все же ты не ответила мне: что такого в гхалхалтарах, отчего ты последовала за ними?
   -А вас это так интересует?
   -Не надо "вас". Я - человек простой, к этому не привык.
   -Значит, интересно?
   -Да. Царь Альфред Черный тоже сказывал, что гхалхалтары очень добрые, а их король мудрый. Может, ты мне поможешь уяснить, почему?
   Девушка задумалась. Володир неотрывно смотрел на ее повернутое в профиль лицо, пытаясь угадать ответ. Наконец она произнесла:
   -Сегодня толпа готова была растерзать меня по научению человека, которому я в жизни не сделала никакого зла, а гхалхалтары на такое неспособны. Конечно, они тоже могут наказать, даже более жестоко, чем люди, но никогда не сделают этого, не разобравшись. Они не милосерднее, но справедливее.
   -А война - это тоже справедливость?
   -Не знаю. Возможно, они считают себя обиженными за то, что несколько тысячелетий назад люди заточили их за Магический Щит.
   -Но чем виноваты мы? Тем, что наши пращуры победили гхалхалтаров? Ведь это давно быльем поросло!
   -Не знаю, не знаю. Я не волшебница и не могу тебе ответить. Я только чувствую, что, если не встречать гхалхалтаров оружием, они тоже будут добрыми и никого не тронут.
   Володир вспомнил смертоносную давку на форт- брейденской пристани и повешенного горшочника. И тут же перед его мысленным взором предстало желтоватое старческое лицо царя Альфреда. Возможно, гхалхалтары и вправду добры? Но тогда кто виноват в войне? Не люди же?
   -А вот и мой дом.
   Кормчий очнулся, взглянул на большое строение на углу улицы. У стены, на которой была нарисована мишень, стояли шесть гхалхалтаров: один метал дротики, остальные наблюдали.
   -Надеюсь, здесь ты в безопасности.
   -Спасибо, большое спасибо. Вот, возьми, - опомнилась Осерта. Она достала несколько монет. - Возьми.
   -Нет, не надо, - Володир отстранил протянутую руку. - Я не приму гхалхалтарских денег. Они прожгут мне ладонь. Может, когда-нибудь потом, но не сейчас.
   -Ой, как неудобно! Хочешь, я принесу еды?
   -Не надо. Благодарю за беседу, - слатиец кивнул и пошел прочь.
   Однако, зайдя за забор, он приостановился и осторожно выглянул на улочку. Постоявшая в растерянности девушка направилась к дому. Заметив ее, гхалхалтары у мишени оживились. Метавший отложил дротики и подошел к ней, собираясь взять корзину, но она покачала головой. Володир отвернулся и побрел в сторону рынка. Одна мысль не давала ему покоя: "Гхалхалтары добры и не хотят войны. Тогда почему она продолжается, и кто виноват?"
   
   Халхидорог ворвался в комнату:
   -Прекрасные новости!
   Осерта обернулась к нему. Она еще не успела отойти после случившегося на рынке и забыть странного северянина. Какие сложные он задавал вопросы. Радость Халхидорога показалась девушке неестественной. Чему можно радоваться, когда вокруг столько неразрешимых проблем?
   -Хамрак надеется на то, что боев с людьми удастся избежать. Для этого он велел начать строительство крепостей и городов. Мне поручено возвести одну из двух крепостей на территории парзийского княжества. Завтра же уходим в поход.
   Осерта недоуменно смотрела на Халхидорога. Он заметил ее взгляд и посерьезнел:
   -Ну что ты? Что-нибудь не так?
   -Нет, нет, все в порядке. Просто это как-то неожиданно, - девушка пожала плечами, склонила голову так, что волосы скрыли ее ли- цо.
   -Тогда собирай вещи, а я пойду предупрежу солдат.
   Халхидорог пододвинулся к Осерте, быстро поцеловал ее и выскочил наружу. Она вздохнула, поднялась и стала в рассеянности перебирать вещи. Нет, лучше не говорить о том, что случилось на рынке, ибо тогда Халхидорог совсем не будет отпускать ее одну да еще и озлобится, а ведь он так надеется на мир.
   
   Когда Хамрак получил известие о том, что Халхидорог достиг залива и выбрал место для постройки крепости, а Дадужх со вторым отрядом уже начал работы на южной оконечности Парзийского полуострова, он вдруг подобрел и согласился переехать в княжеский дворец. В течение двух месяцев Кельзан тщетно молил бессмертного перебраться к нему, ибо считал, что это будет символизировать их дружбу. И вот наконец Хамрак согласился! Князь был счастлив, велел выделить гхалхалтарам лучшую половину дворца и приказал устроить завоевателям торжественную встречу.
   
   Стоял осмес. Солнце убавило свой пыл, а в саду было и вовсе хорошо. Кругом росли яркие экзотические цветы, в ветвях вспыхивали разноцветными перьями крикливые пти- цы.
   Рупин с тоской следил за их радостным мельтешением. Вдруг он оживился и, подавшись вперед, уставился на дорогу, которая вела из Коны к княжескому дворцу. Показалась большая процессия. Идущие заполонили все пространство от города до сада. Рупин с жадностью всматривался в прогалины между деревьями, где появлялись фигуры шагающих и их склоненные лица. Они приближались, и герой уже различал металлические застежки на их по-военному неброских одеждах и тускло сверкающие рукояти мечей. Рупин искал взглядом Хамрака, надеясь увидеть его еще издали, но листва искусно скрывала бессмертного.
   Гхалхалтары взбирались не торопясь, очевидно, наслаждаясь благоухающей тенью сада. Устав ждать, Рупин направился им навстречу. Увидев лучника, воины приостановились. Герой по обычаю взял колчан и высыпал стрелы на землю в знак того, что не имеет дурных намерений. Так парзийцы встречали самых дорогих гостей. Подивившись, гхалхалтары двинулись вслед за человеком.
   В просветах показались белые стены княжеского дворца. Воздух огласился звонким, радостным воем труб и дробью барабанов. Гхалхалтары вышли на площадь перед дворцом и увидели нарядных музыкантов, тучных сановников, облаченных в пышные, сверкающие одежды, и князя, сидящего в маленьком золоченом паланкине. Музыка вихрем вознеслась к небу, смолкла, затем грянула снова, еще более оглушительно. Навстречу гостям выбежали полунагие, в искрящихся украшениях танцовщицы, звеня браслетами, закружились в неистовом танце. Воины захлопали, закричали, и их крики влились в многоголосый гвалт труб.
   Хамрак остановил коня, равнодушно дождался конца представ- ления.
   Раскрасневшиеся от пляски танцовщицы отступили назад и скрылись за музыкантами. Тогда бессмертный выехал на середину площади, спешился. Кельзан поднялся и поклонился, не низко, но с подобострастием.
   - Благословенен этот день, когда могу я видеть ваше величество в своем доме.
   Визирь, стоявший у паланкина, щелкнул пальцами, и две девушки из знатных родов поднесли королю цветы, собранные ими в саду. Некромант принял дар, но ничто не изменилось в его лице - та же презрительная улыбка. Кельзан похолодел: "Неужто вспомнит про Антимагюр?" Но вместо того Хамрак спросил:
   -Зачем вы погубили цветы? Они много прекраснее, когда растут. Сорванные, они быстро завянут.
   -Таков удел. Все начинает увядать, лишь только рождается.
   Бессмертный усмехнулся.
   -Конечно, кроме некоторых, высших, - поспешил добавить князь.
   -Прикажите раздать цветы танцовщицам, - прервал его король.
   -Как вы пожелаете.
   Краснея, девушки из знатных родов наблюдали, как наглые танцовщицы украшались их цветами - позор. Сановники зароптали, но Хамрак, не обращая внимания, направился с Кельзаном ко дворцу. Гхалхалтары и вельможи последовали за ним.
   Внутри все было готово к празднеству: просторный зал сплошь покрыт мягкими ворсистыми коврами, свисавшие с потолка светильники распространяли сладковатый дурманящий аромат, по стенам расположились несколько десятков чернокожих мальчиков с опахалами. Для Кельзана и Хамрака стояли два приземистых стула с изогнутыми ножками в виде львиных лап.
   Гамар с неудовольствием наблюдал, как парзийцы и гхалхалтарские военачальники садятся на ковры и принимаются за подносимую им еду.
   -Благословенный воин, почему ты стоишь? - обратился к нему один из людей.
   Гамар не ответил, но подозвал слугу и попросил стул. Его просьба вызвала замешательство. Парзийцы зашептались, указывая на своенравного гхалхалтара. Визирь был уже рядом, готовый исправить неловкое по- ложение:
   -Рад доставить вам радость, но по обычаю все должны сидеть на полу, лишь только царственные особы имеют стулья.
   - Это по вашйему обычаю, а уменья на родинье все едйат за столом. Так что извольте приньестй стул, - не унимался Гамар.
   Тогда советник подошел к Хамраку и кивнул на стоящего военачальника. Бессмертный улыбнулся:
   -Боюсь, вам придется дать ему стул. В войске его любят.
   Поняв намек, князь велел уважить просьбу гостя. Тогда Гамар сел и принялся за еду, с чувством собственного превосходства взирая на расположившихся у его ног людей и гхал- халтаров.
   
   Кельзан много говорил, стараясь развлечь бессмертного:
   -Вы ловили рыбу в заливе? Нет? Вы многое упустили, ваше величество. Это сходно с нисхождением благодати Вседержителя. Незабываемо!
   -Я вообще не люблю охоту.
   -Жаль. Времяпрепровождение для воина, дабы глаз не утратил своей зоркости, а рука силы.
   -Вам дано не так много времени, чтобы его проводить.
   Князь поперхнулся, закашлялся.
   -Не волнуйтесь, - некромант улыбнулся. - Это к слову.
   -Вы мало едите, ваше величество. Попробуйте вот это блюдо, - предложил отдышавшийся Кельзан.
   -Спасибо, мяса не ем.
   -Вашими устами глаголет истина. Знахари предупреждают, что оно плохо влияет на желудок. Однако я слабый человек и не в силах отказаться от него.
   Кельзан с удовольствием засунул в рот сочный кусок и стал жевать. Хамрак посмотрел на его дородное лицо, измазанные жиром губы и про- изнес:
   -Мне надо поговорить с вами наедине.
   Князь кивнул. Они поднялись и вышли, оставив своих подданных наслаждаться трапезой.
   
   -Вы больше не поддерживаете связей с Антимагюром?
   -Нет. Вседержитель тому свидетель! - Кельзан приложил руку к груди.
   - Что ж, вы знаете: я начал строительство двух крепостей на территории вашего княжества.
   -Ваше величество, стройте, сколько вам угодно.
   -И эти крепости будут принадлежать не вам, а мне, - продолжал Хамрак.
    Князь поник, но согласился.
    -Признаете ли вы мою власть?
    -Она осияна божественным светом.
    -В таком случае, согласны ли вы войти в состав моего королевства?
    Кельзан опустил глаза. Решение было серьезное.
    -Ваше величество, ниспошлите мне несколько дней своего милостивого ожидания. Я должен подумать.
   -Я уже три месяца живу в вашей столице. У вас был достаточный срок, чтобы оглядеться и подумать. Отвечайте: да или нет? Войдете ли вы добровольно или принудить вас силой? Как видите, Антимагюр не спешит высылать вам помощь.
   -О Вседержитель, какой Антимагюр! С этим покончено.
   -Отвечайте же: да или нет?
   В комнате воцарилось долгое молчание. Некромант смотрел на сгорбившегося князя. Судьба сотен людей зависела от одного слова. Допустит ли Кельзан кровопролитие? Решение было слишком важным, и бессмертному стало даже чуть жалко князя. Но чему он противился? Ему предлагали войти в состав гхалхалтарского королевства, сильнейшего государства в мире. Хамрак же не собирался ограничивать свободы парзийцев. Кельзан поднял глаза, встретился со спокойным взглядом некроманта, и, словно через силу, выдавил:
   -Да. Хорошо. Я повинуюсь вам.
   Хамрак кивнул:
   -Я знал, что вы благоразумны. А теперь идемте. Вы объявите о своем решении народу.